Вскоре мы доехали до дома Мэри – узкий двухэтажный дом, обшитый небесно-голубой вагонкой. Я сбросил скорость и остановился у подъездной дорожки. Мэри слезла с мотоцикла и молча повернулась к дому. Она дулась на меня, но я не понимал, за что. У нее и так достаточно времени для Тайлера, они разлучались только на ночь, неужели она хочет, чтобы я позволил ей и ночевать у них?
– Дядя Джеймс в больнице? – спросил я, Мэри остановилась на полпути и повернулась ко мне, качнувшись в сторону. Выглядела она неважно, мешки под глазами, бледное лицо, а теперь еще и нарушение координации. – Мэри, ты вообще спишь?
– Папа на работе, – ответила она, намеренно игнорируя второй вопрос.
– Давай ты завтра останешься дома, а?
– Джон, да прекрати уже!
Пока вспышка еще была контролируемая, я быстро ее перебил:
– Хотя бы подумай над тем, чтобы заехать к нам. Руди скучает.
Злость в глазах Мэри постепенно сменялась смущением. Как бы Мэри ни старалась сохранить суровое выражение лица, я попал в точку: ей было стыдно, что она перестала ездить к нам. Раньше Мэри часто приезжала, особенно после того, что случилось два года назад с Руди и с мамой. Мэри знала, что ему нужна ее поддержка, но теперь, он остался один: я поглощен делами стаи, папа вынужден все время торчать в океане, чтобы ловить рыбу и продавать, иначе мы были не в состоянии прокормиться. Новых друзей Руди категорически не хотел заводить. Еще одна причина злиться на кровососа Тайлера – с того момента, как он появился в жизни Мэри, он заполнил ее и вытеснил всех ее друзей. Я совершил ошибку, позволив им чаще видеться: раньше у Мэри не было выбора, и она ехала в поселение, а теперь торчала в вампирском доме.
– Я заеду на днях, – наконец сказала она, опустив глаза.
Я мог бы настоять, сказать, чтобы приехала завтра, да что толку? У Мэри сложный взрывной характер, стоило мне чуть-чуть перегнуть, и я снова буду вынужден выслушивать ее негодование. Но она много подмечала такого, чего мне никак не разглядеть, да и, по правде говоря, мне не хотелось сейчас оставаться наедине со своими мыслями, тем более я знал, куда они меня приведут. Потому я и заговорил:
– Чем будешь заниматься сейчас?
Мэри быстро вскинула голову и внимательно посмотрела на меня:
– Нужно приготовить что-нибудь поесть для папы. Хочешь зайти? Я сделаю чай! У нас есть миндальное печенье.
Я не ожидал такого наплыва эмоций, и судя по тому, что Мэри слишком настойчиво говорила, я ей не помешаю:
– Кто откажется от миндального печенья? – улыбнулся я и достал ключи из зажигания.
В соседних домах не горел свет – все спали, и я был рад этому. Одна из причин, почему я забирал Мэри так поздно, – это нежелание ненароком встретиться с Питером. Он жил справа от Мэри, в одноэтажном небольшом доме с серой, почти черной крышей. С тех пор как мы с семьей переехали в поселение за три месяца до моего пятнадцатилетия, я не связывался с Питером. Поначалу мне не разрешал отец, я злился, не понимая, почему не могу общаться с прежними друзьями, но теперь знал, что на тот момент я мог обратиться в любой момент и отец просто-напросто оберегал и меня, и Питера. Потом, когда я перевоплотился и научился контролировать себя, мне не нужно было обрезать все нити с прежней жизнью, я мог бы позвонить другу и объясниться. Но когда ничто не тащит тебя назад, гораздо проще ориентироваться на цель.
Мэри пошла в дом, я направился за ней.
