. Прошли недели, прежде чем Массон опять столкнулся с такой же уважительностью. (Впрочем, когда юноша обнаружил, что талисман не сработал, его могли обуять совсем другие чувства.)
Слыша ломаный пушту Массона, люди все чаще принимали его за паломника, совершающего хадж. Хаджи нередко попадались на дорогах Индии и Афганистана, и, как полагал Массон, «святость обеспечивала им хорошее обращение, за которое они платили благословениями и, если владели грамотой, записками с заговорами, заклинаниями, советами от всех бед и хворей»[109]. Но кое о чем он не знал: что многие, называвшие себя хаджи, на самом деле были паломниками не больше, чем сам Массон. Они попросту смекнули, что вернейший способ наесться и получить ночлег – это использовать чужую набожность. Массону доводилось завидовать хаджи, но прикидываться таковым он не осмеливался – наверное, как он сам считал, от излишней осмотрительности.
Но настал день, когда «я стал отвечать всем встречным, что я хаджи»[110]. Питание тут же улучшилось: с черствого хлеба и ворованных фруктов он перешел на жареное мясо и густые супы, стал запивать сытные кушанья сладким чаем. Тогда он попробовал повысить свой ранг до «саида», потомка Пророка. Это сработало и того лучше. В деревнях стали соревноваться за привилегию предоставить ему ночлег. Он ел досыта, лохмотья сменились новыми хлопковыми одеяниями. Однажды, набравшись дерзости, он представился в очередном кишлаке афганским принцем и был поражен, когда сработало даже это.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
