– Это символ Танит, – пояснил вошедший Кемаль.
– Почему ты сразу мне не сказал? Я уже неделю с ним таскаюсь, а ты говоришь об этом только сейчас.
– Откуда мне знать, что у тебя на поясе болтается церемониальный клинок Танит? Где стащил? – Кемаль взял в руки окровавленный кинжал и изучил. – Да, это точно он.
– У Сариэля. А ты откуда знаешь?
– Танит – одна из богинь, которой поклоняется мой народ.
– Даже не знаю, что хуже: серебряные ножи или постоянно выползающие тайны нашего скользкого друга из Карфагена.
Протей почувствовал острую боль в боку. Он вскрикнул и обернулся. Позади него стояла девочка, которая пыталась вонзить церемониальный кинжал фракийцу в бок. Протей невольно ударил девочку. От пощечины она отлетела к стене.
Фракиец охал и крыл ругательствами весь белый свет. Но рана оказалась неглубокой: острие у кинжала присутствовало чисто символически, и надо было хорошенько постараться, чтобы поранить им врага.
Фракиец хотел было поднять девочку, но та начала царапаться, кусаться и отбиваться кулаками. Протей не нашёл лучшего способа, чем еще раз ударить её. Он грубо закинул девочку на плечо и потащил в противоположный угол. Она брыкалась, колотила его по спине и визжала, точно привидение-банши.
– Умоляю, только её не трогай, – сказал Стиракс. – Совсем ещё дитя.
– Что делать? Ведь все норовят меня ранить! Не собираюсь я её убивать, не волнуйтесь. И не надо так оберегать врага. Они нас готовы истребить, а вы им сопли подтираете.
– Их и без нас неплохо помяли, – бросил вдогонку Стиракс.
Протей поставил девочку на ноги. Та шмыгнула в угол и отвернулась. Девочке на вид было семь-восемь лет. Нескладная, худая, с хорошо расчесанными волосами. Платье сидело по размеру, из-под рукавов торчали бледные руки, одна из которых была перебинтована. На ногах надеты сапоги из дубленой кожи. Девочка шипела и бормотала под нос ругательства.
– Что будем с ней делать? – спросил Прокл.
– Дадим еды, и пусть идёт, куда пожелает. С собой не возьмём, – запротестовал Протей. – Либо оставляем здесь, либо отправляем к праотцам, что тоже неплохо. Куда она пойдёт? Пойдёшь с нами? – обратился он к девочке. – Как тебя зовут?
Девочка молчала. Она стояла спиной, бросая из-за плеча злобный взгляд, словно пыталась отравить недругов блеском нефритовых глаз. И только сейчас она увидела безжизненно лежащую женщину.
Забыв про осторожность, девочка бросилась к телу. Она обняла труп, зарыдала и воззвала к небесам на неизвестном диалекте. Рыдания перешли в крик, и даже у непробиваемых Протея и Аниона дрогнуло сердце. Девочка покрывала поцелуями руки женщины, гладила их и сжимала. Чуть успокоившись, она поправила волосы покойницы, свернулась кульком прямо в луже крови, затем положила голову на живот матери и уставилась на её лицо.
– Протей, – Анион поманил фракийца к себе и указал на окно. – Тут гости. Наверное, галлы. Скорее всего, мародеры. Человек пятьдесят.
– Нам с ними не справиться, – Стиракс запаниковал.
– Тсс, – прошептал Протей. – Замолчи.
По деревне брела толпа вооруженных галлов в петушиных шлемах. Они вольготно ходили по разбитой дороге, громко смеялись и рассматривали трупы. Отряд прошёл мимо дома, и Протей облегчённо вздохнул.
Девочка оживилась. Она глубоко вдохнула, чтобы закричать, но фракиец схватил её и закрыл рот рукой. Девочка билась в конвульсиях и орала изо всех сил, но в комнате раздавался лишь хрип. Девочка решила сменить тактику: она укусила Протея за руку.
