Анаит была занята насущными проблемами. Она не вспоминала об Ульрихе до тех пор, пока не встретила осунувшегося мальчика возле крепостных ворот. От его жалкого вида её сердце ёкнуло. Анаит накормила сироту и отыскала ему сносную одежду.
Первое время Ульрих находился в подавленном состоянии. Девушка долго не понимала почему, пока мальчик наконец не выдержал и не рассказал всё. Оказалось, что заслуги в том, что он успешно заманил римлян в ловушку, приписали нетопырям. Мальчик долго злился, но смирился с поражением, ведь такие враги ему пока были не по зубам.
Анаит же расцветала с каждой новой луной. Она отдалялась от Ульриха, и только мнимый долг, который она сама себе и придумала, заставлял её проводить с ним время. К тому же все подруги Анаит уехали в защищённый Арелат, и теперь досуг девушки скрашивал только юнец с непослушными волосами.
Ульрих с двойным усердием принялся обхаживать Анаит. Однажды девушка с пренебрежением сказала, что даже Эмрес не сумел бы привести римлян в галльский стан. Ульрих окончательно повеселел и убедил себя, что всё же нужен девушке. Его настойчивость росла.
В день празднования победы над легионерами в массильском лесу Анаит сидела вместе с Ульрихом за глинобитной стеной. Девушка уже не знала, как избавиться от мальчишки, ибо не могла набраться духу, чтобы разорвать с ним связи. Анаит предполагала, что после захвата гарнизона отец отправит их с матерью в Арелат, посему просто тянула время и по возможности старалась избегать частых встреч с мальчиком.
– Скажи, Ульрих, о чём ты мечтаешь?
– Ни о чём. Каждый день с рассветом мне приходится думать, куда двинуться на очередную ночевку. Думать, где добыть еду: украсть или выклянчить. На мечты времени не остается.
– Разве не мечтаешь, чтобы настал день, когда ты не будешь нуждаться в еде и ночлеге?
– Этот день никогда не настанет, поэтому и не мечтаю, – Ульрих умолк, а после выпалил. – Ты, наверное, мечтаешь о доме?
– Я уже не знаю, чего хочу, – раздраженно ответила Анаит.
– Я тебя чем-то расстроил? Или обидел? – поспешил оправдаться Ульрих. – Прости!
Анаит успокоилась. Она уже собралась поделиться мыслями и соображениями, но вдруг поняла, что чувствует к Ульриху отвращение. Подобное случилось с ней впервые. Она сдержала порыв гнева, ибо прекрасно знала, что обидчивый мальчик найдёт, к чему прицепиться. А ругаться ей не хотелось.
– Мечтаю, чтобы поскорее закончилась война, – ответила Анаит как можно спокойнее. – Ни о чём не могу думать, кроме как об отце и всей этой нелепой ситуации. Лучше бы конунг Аттал никуда не лез.
– Римляне уже в агонии. Осталось совсем немножко.
– Не хочу тебя расстраивать, Ульрих, но наша жизнь ни капли не изменится в случае победы Аттала. А в случае победы римлян – станет хуже, чем до войны. Аттал и его приближенные бьются за сферы влияния, жаждут заполучить кусок послаще. Думаешь, Аттал за независимость борется? – Анаит фыркнула. – Он соперникам в Галлии кулак показывает. Не говори, что римляне в агонии. В Галлию мы шли через Рим. Отец пытался стать наёмником у богатого патриция, но что-то не срослось. Ты не видел Рим, Ульрих, не видел его зданий, садов и бесконечных парков. Здания устремляются в небеса, и даже взгляд не способен их охватить целиком. А Флавиев амфитеатр – это поистине чудо. Я чуть не задохнулась от восторга, пока стояла рядом. Даже не верится, что люди могут возвести
