Бросив взгляд в центр круга, я с облегчением выдохнул. Вожак стаи валялся с перерезанным горлом, Лис сидел на пятой точке, раскачиваясь, а Марта в этот момент пыталась остановить ему кровотечение. Зверь всё же нанёс охотнику серьезную рваную рану.
– Мой рюкзак. – слабым голосом, сквозь зубы произнёс Хвостатый. – Левый карман, с клапаном. Там живинка.
Не дожидаясь, когда Марта среагирует, я метнулся к рюкзаку охотника. Быстро нашёл нужный клапан, рванул заклепки, и вытащил наружу небольшой пакетик, заполненный зеленой пастой. Живинка! Единственное лекарство, способное заживить достаточно серьезную рану. Как раз такую, что получил Лис.
Эту живинку мы покупали у нормалов, за очень дорого. Они называли ее иначе, как-то длинно, но нам было плевать. Заживляет? Всё, значит живинка. Какие ещё вопросы? Хотя есть один, к охотнику. Откуда у него такой дорогостоящий товар? В нашей шайке только у Крома могут быть подобные вещи. Неужели Лис украл?
Вскрыв пакет, протянул лечебную пасту Марте, но та помотала головой:
– Сам наноси! Эй, Брюх, а ну давай сюда ткани кусок из аптечки!
Пальцами зачерпнув из пакета влажную однородную массу, я приблизился к раненому и, стиснув зубы, словно сам испытываю сильную боль, прижал руку с лекарственной смесью к ране. Лис захрипел, забился, но Марта крепко держала охотника.
– Брюх, хрен колченогий, живее!!!
Спустя несколько минут жизни Лиса ничего не угрожало. Кроме нового нападения тварей, разумеется. Сейчас он лежал на плаще, придерживая рукой тугую повязку, и что-то шептал на ухо склонившейся к нему бригадиру. Та кивала, соглашаясь, и посматривала то на Вонючку, которому уже обработали и забинтовали руку, то на Клешню, который отделался лёгким испугом и помятыми рёбрами.
Ну а я, как самый глазастый, вертел головой во все стороны. Остальные тихо переговаривались, занимаясь разделкой туш. Бросать столько мяса, пусть и жёсткого, вонючего – ну уж нет. К такому расточительству мы не привыкли.
– Возвращаться надо. – заявил Брюх, ловко подрезая шкуру. – Двое раненых, это не шутка. К ночи уже дома будем. И не пустые придем, вон сколько шакалов набили.
– Согласна, хр-рып. – ответила Хрюпа – пожилая собирательница, лицо которой было изуродовано мутацией. – Ты, хр-рып, видел рану Лиса? Она, хр-рып, даже с помощью живинки к завтрашнему вечеру только заживать начнёт хр-рып. Это Вонючка, хр-рып, легко отделался.
– Или обделался, хы-хы-хы! – засмеялся Брюх. – Слышала, как он завизжал?
– Тихо вы! – рыкнула на собирателей бригадир, поднимаясь на ноги. – Лис сказал, чтобы мы продолжили путь. Так что собираем носилки, и продолжаем путь.
Вся бригада от услышанного аж замерла. Как это – идти дальше? В нарушение всех неписанных правил? Да нас за такое Кром на ремни порвёт! Если выживем, что весьма сомнительно. Твари далеко чувствуют запах крови, а мы все в ней уделались по уши.
– Приказ Лиса! – рыкнула Марта, упреждая слова возмущения. Но тут же добавила: – Здесь недалеко, минут десять идти.
И отвела глаза в сторону. Никто в этот момент не заметил её виноватого взгляда. Кроме меня. Что же вы задумали? Странный выход, живинка, а теперь перешептывания и непонятные приказы. Ох, не нравится мне всё это…
Носилки собирались быстро – просто две рамы рюкзака состыковались вместе, и готово. Можно нести, можно волочить, как будет удобно. Так что через десять минут я, отдав лом Брюху, помогал Марте тащить тяжёлого охотника к его таинственному подвалу, о котором никто не знал.
