– А это откуда? – Сорокин-старший покосился на густую бордовую ссадину. Мишка потер ушибленное плечо.
– Да так… Яблоки собирали, – рассказывать про недавнее падение с дерева не хотелось.
– Понятно. Маруся что же, начала ползать?
– Нет, что ты. Только учится переворачиваться на живот. Просто все время машет ножками, так и норовит оттолкнуться и скатиться с дивана.
Оба расхохотались.
– Ладно, пойдем, – отец достал из машины рюкзак и направился к дому. – Надо собираться, а то мама будет ворчать, если не доедем домой засветло.
Обедать не стали. Вещи погрузили быстро. А вот прощание традиционно затягивалось. Бабушка Тося сперва обнимала маму, потом Мишку, потом долго сюсюкалась с Машей. Потом вспоминала о чем-то, убегала в дом, возвращалась с очередным кульком или пакетиком, снова всех обнимала. Так продолжалось, пока измученная нежностями малышка не выдала свое коронное «Уа-а-а!».
Сели в машину. Не спеша покатили мимо потертых деревенских домов. Маша немного похныкала и уснула. Мама пересела вперед, тихо заговорила с отцом:
– Как дела дома?
– Все в лучшем виде. Ковры пропылесошены, газон подстрижен.
– А детская?
– Детская тоже готова.
Маша тихонько хрюкнула. Папа через плечо посмотрел на нее и спросил:
– А что она-то? Придумала что-нибудь новенькое?
– У нее каждый день что-то новенькое…
Мишка вздохнул: сейчас начнется долгий умилительный разговор о Машкиных «подвигах». Он посмотрел в окно: желтеющие березы мелькали за пыльным стеклом. Вспомнил про Вовку. Ребята договорились встретиться вечером, обсудить планы на оставшиеся до начала учебы дни. Придется перенести.
Мишка достал телефон: связи не было. «Что ж за место такое? – подумал он. – Ловит только на чердаках, и то не всегда». А встретиться с Вовкой нужно. И хорошо бы не просто встретиться, а потренироваться. За три месяца Мишка играл в футбол не больше десятка раз. И как играл? Одно название. Гонял мяч с ребятами по пыльной дороге. А в школьную сборную отбирать будут в первых числах сентября.
– Что голову повесил? – отец посмотрел на него через зеркало заднего вида.
– Да так.
– Про школу вспомнил? Ничего… Я тоже не любил первое сентября. После каникул шел на уроки, как на каторгу.
– Да не про школу. Про футбол… За лето совсем потерял форму.
– Это почему же?
– Не с кем было играть. Разве что соседским Петькой да Гришкой с Центральной улицы. Еще и погода: то дождь, то грязь…
– Вот уж не повезло так не повезло, – отец участливо закивал. – Чем же ты занимался все лето?
Мишка неожиданно оживился.
– Работал над новым проектом. Хочу собрать модель Солнечной системы.
– Отличная идея. Но есть у меня подозрение, что ей придется немного подождать. Думаю, ты со мной согласишься, когда увидишь, какой подарок ждет тебя дома.
– Какой подарок?
Ответ Мишка не получил: откуда ни возьмись перед их машиной выскочил синий обшарпанный «каблучок»[1]. Отец ударил по тормозам, тихо выругался…
Снова заговорили, уже подъезжая к дому. Мама спросила, вернулись ли соседи. Мишка навострил уши: его этот вопрос тоже интересовал. В глубине души он надеялся, что Оскар вместе со своей мамой уехал из города навсегда. Тогда Мишка мог не только рассчитывать на место в сборной, но и надеяться на капитанскую повязку.
– Буйновы-то? Вернулись. Даже с пополнением, – папа поморщился, будто проглотил червяка.
– В смысле «с пополнением»? – удивилась мама.
– У них, оказывается, есть отец семейства. Борис Вилурович.
