Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы - страница 9

Никогда ни у кого из смертных не было такой поездки. Существо передвигалось со скоростью и проворством белки. Он прыгал с ветки на ветку, иногда хватаясь свободной рукой и ногами, иногда хватаясь за ветку одной рукой и перелетал вперед на дюжину футов или около того до соседнего дерева и снова бежал вертикально по какой-нибудь выступающей ветке и прыгал через открытое пространство или сквозь листву, но неизменно приземлялся так же мягко и легко, как птица, никогда не упуская точку опоры или не сталкиваясь с веткой или прутиком. Сначала я был в ужасе, испытывал тошноту, головокружение и постоянный страх быть уроненным или вырванным из рук моего похитителя какой-нибудь веткой. Но вскоре я начал наслаждаться странным ощущением. Гигантское существо двигалось так уверенно и легко, как будто не несло никакой ноши, и я даже не поцарапался о ветки или ветки, когда он мчался вперед. Милю за милей меня несли таким странным образом, время от времени передавая от одного существа другому, пока, наконец, люди-обезьяны не замедлили свой бешеный темп и не нарушили тишину, которую они поддерживали до сих пор. На их крики ответили впереди, и мгновение спустя верхушки деревьев исчезли, и я почувствовал, как мой носильщик спрыгнул с ветки. Казалось, мы плыли сквозь пространство бесконечно долго, пока с мягким стуком мощных ступней мой похититель не приземлился на какую-то твердую поверхность и не отпустил мое тело.

Ошеломленный, я огляделся и обнаружил, что нахожусь на узкой скальной полке с пропастью сверху и снизу. Передо мной вдаль простирался лес с красными листьями, а чуть выше уступа, на котором я сидел, огромное дерево простирало ко мне свои ветви. Пока я пытался собраться с мыслями, несколько человеко-обезьян выбежали на ветку этого дерева, подпрыгнули в воздух и, подобно гигантским белкам-летягам, пролетели через разделяющее пространство и легко приземлились на камень рядом со мной. Это было более чем удивительно, это было на самом деле невероятно, что какое-либо человеческое существо может быть настолько уверенным, настолько проворным, чтобы совершить этот подвиг,

И все же я действительно был свидетелем этого. Я знал, что сам добрался до скального выступа тем же способом, пронесенный через двадцать футов воздуха в руках одного из существ. Взглянув вниз на отвесную стену с зазубренными обломками в сотне футов внизу, я отступил, содрогаясь при мысли о том, что могло бы произойти, если бы мой похититель оступился, неправильно рассчитал расстояние или ослабил хватку своего человеческого груза. Затем я заметил, что количество существ на выступе значительно увеличилось. Из-за деревьев вышло не более двадцати человек, но теперь уступ был довольно переполнен странными существами. Все возбужденно болтали, и было очевидно, что те, кто доставили меня, рассказывали своим друзьям о своих приключениях. Вскоре раздался хор громких криков, и человек-обезьяна спрыгнул с дерева на выступ. Я видел, что он нес мертвую птицу Ваупона, и при виде ее каждый человек-обезьяна прижимался лбом к скале и издавал низкие, стонущие звуки.

Затем они встали и слушали, пока пришелец, по-видимому, рассказывал о смерти птицы и, насколько я понял по его тону и жестам, рассказал, как я сбил одно из существ своим ружьем. Выражение удивления и страха, появившееся на их лицах, когда они слушали, убедило меня, что с моим пистолетом я всегда мог бы запугать этих существ и быть в безопасности. Но мое оружие было безвозвратно потеряно на дне реки. Даже несколько спичек в моих карманах были мокрыми и бесполезными для совершения впечатляющих чудес. У меня не было ни одного предмета, который можно было бы использовать для этой цели. Моим единственным имуществом были трубка и немного табака, записная книжка и карандаш, перочинный нож и носовой платок, а также горсть теперь уже бесполезных патронов. Мои часы были где-то потеряны, вероятно, во время моего безумного бегства из леса, и я никогда не носил с собой компас, кремень, огниво и трут или различные другие предметы, которые рассказчики так любят использовать в своих сказках, когда герой хочет творить кажущиеся чудеса, чтобы произвести впечатление на дикарей.