Вирис пожал плечами:
– Да надоело. Я, конечно, понимаю, как все это звучит. Но ты мне поверь. А если поверишь, то и поймешь, что, когда любой бой тебе дается даром… Что азарт перед дракой неизбежно сменяется разочарованием в противнике… Биться уже совсем не хочется. Хотелось найти себе достойного соперника, побороться, дать силушке разгуляться… Да только не нашел я такого. Даром, что всю империю перерыл и, было уже, отчаялся, как вдруг встретил старика нашего… Ну из гильдии. Он мне и говорит: «Ты – мол – уж силен для этого мира непомерно, но воином настоящим так и не стал». Дал он мне три меча со словами: «как последний из мечей сносишь – так и станешь воином настоящим». И что ты думаешь? Первый меч у меня тут же в руках рассыпался в пыль. Второй я сломал в бою. А третий… А вон он висит… – Вирис с грустью указал на длинный меч на стене. – Ох и как я его только… Уж и к магам ходил, и со скалы на него валун сбрасывал, и кислотой травил, да даже и щербинки не оставил.
Вирис встал и подошел к стене с оружием, разглядывая меч.
– И снова грусть и тоска меня одолели… Да так, что плюнул я на все эти глупости. Шутка ли? Тридцать лет я меч этот пытал, а он остёр как девственный. Вот и осталось у меня в жизни два удовольствия: выпивка и женщины! А-ха-ха! – Вирис ехидно улыбнулся, покручивая ус. – Ну и долго ли, коротко ли, а однажды понял я, что и силушки в руках поубавилось, да и ловкости в пальцах… Да и скорость в ногах уж не та. Лет-то мне, почетай, уж девятый десяток идет.
Очередной кусок сыра чуть не выпал из рук Ульфа, когда тот от удивления так и застыл. Он недоверчиво обернулся на рассказчика, но тот упредил его вопрос:
– Что, хорошо сохранился, да? А-ха-ха! Да Хаос его знает, что со мной. Мамка моя померла давно… Еще до того, как я понять успел, что года меня берегут. Папка…? Папка, наверно тоже помер. Он еще в молодости моей пропал куда-то. Ну а маги лишь руками разводят. Да я и не особо-то допытываюсь, на самом деле. А-ха-ха! Небось спугну еще!
– А как… – Неуверенно начал Ульф. – Как зовут старика?
Парнишка вдруг понял, что к своему стыду, так и не узнал имени приютившего его распорядителя.
– Старика-то? – Вирис поднес руку к подбородку. – Да так и зовут – Старик. Он же старый. А-ха-ха! Кстати! – Он вдруг хлопнул кулаком по ладони и подозрительно сощурил глаза. – А ведь он и в первую нашу встречу уже был стар…
Ульф осушил очередной бокал. Вся эта история походила на интересную байку, но никак не на быль. Хотя… – он оглянулся вокруг. Вся эта роскошь должна же была откуда-то взяться.
– А как вы с учителем познакомились? – Парнишка хотел было закинуть в себя очередной кусок сыра, но, решив, что он уже будет лишним, сунул его в карман.
– А… ну дык это… Понял я когда, что силушка моя на исходе, решил себя вновь в деле попробовать. И ох, как же приятно, оказывается, залечивать раны, понимая, что они и есть цена победы! Ведь победа, Ульф, ценится жертвами и усилиями. А если что-то в твоей жизни дается тебе как пыль, то и пыль тому цена. Ну-с, а учителя я твоего из передряги спас. Он ребенком еще был… Может, постарше тебя сейчас… Ну и залез в пещеру к гоблинам, а они там всех его друзей, да и порезали… Я когда пришел… Только он, да Норик в живых остались. Глаза звериные… Вцепились в копья свои мертвой хваткой, и даже меня не подпускали. Я-то дух из них махом вышиб, в охапку собрал, да уж уходить собрался, а там… за спинами их… уф… – Вирис вдруг стал таким печальным и озадаченным, каким Ульф его и представить себе не мог. Он явно не решался продолжать рассказ.
