Пришлось стать детективом. Валька разработал план. Он сидел у окна и сторожил, не пройдёт ли Иван Николаевич. А когда наконец высмотрел, Сергей опрометью бросился к проходной. «На перехват», – как сказал Валька.
Сергей возвращался на стенд и думал, что Валька в жизни преуспеет, на всё у него природная хватка.
– Договорились? – встретил его Валька.
– Сегодня после работы – другого времени нет.
– Ещё лучше: без посторонних глаз.
– Ты считаешь, что так лучше?
– Сам же говорил, что не хочешь, чтобы в лаборатории знали. А ты что – украл, что ли?
– Нет, но всё же…
– Щепетильничаешь. А сколько мы электричества зря жрём! Воздух ведь гонять надо и печку греть надо, и приборы горят весь день, да и зарплата нам идёт…
– Молодец, парень, мыслишь по-государственному! Вот и я говорю: что зря печку греть?!.
– Смеёшься? – обиделся Валька.
– Нет, просто я очень жизнерадостный.
Вечером того же дня Сергей ждал Ивана Николаевича в лаборатории, в комнате, где они раньше работали.
Иван Николаевич устроился за своим старым столом, и по тому, как он перебирал папки, открывал и закрывал ящики, чувствовалось, что сидеть ему здесь приятно. Он вздохнул. Потом снова выдвигал ящики, и было ясно, чего ему жаль: что дела запущены. Тема фигурировала, но не двигалась. «Да, верно говорили, этот год для научной работы пропал».
Однажды он уже то же самое думал, сидя здесь, а детали – самая крепкая память, они несут в себе огромный заряд прошлого. Он вспомнил о неприятном разговоре с Бородой. Когда-то, давно, ещё в институте, он прослушал у него спецкурс и всё понимал, а в тот раз они никак не могли понять друг друга. Борода говорил, что ему нужны работники и живые темы, а не балласт в плане, а Иван Николаевич клялся, что сможет совместить.
«Поверьте мне, – рассердился Борода, – я человек пожилой, вы не сможете совмещать, только нервы себе истреплете».
И неожиданно усмехнувшись, сказал: «Не зря же говорят в народе: и рыбку съесть, и…».
Поговорка была хороша.
Так и разошлись.
Всё это Иван Николаевич вспоминал, перебирая папки, а Сергей сидел напротив и будто чувствовал, о чём Павлов думает. Он сидел и, будто стараясь надолго запомнить, пpистально смотрел на рыжеватые волосы, огромный гладкий лоб и неровную кожу лица своего бывшего начальника.
– Ну, ничего, недолго им пылиться, – он даже наклонился вперёд, будто потянулся к Сергею, чтобы передать ему сокровенное. – Так о чём ты хотел поговорить? – добавил он ещё тише.
– Да вот, хотел показать вам кое-какие свои соображения насчёт методики исследования на нашем стенде, – начал Сергей в лоб и положил на стол тоненькую ученическую тетрадь.
– Вот как? – удивлённо произнёс Иван Николаевич.
– Да… Может, вам неудобно, я об этом думал…
– Прости, знаешь, я просто уже отвык немного – ко мне давно с такими вопросами не обращались.
Они говорили долго. О работе, о методике, о жизни, о футболе – всё вперемешку. Сергей вызвался помогать Ивану Николаевичу по старой памяти, а тот в ответ усмехнулся, как когда-то Борода, и сказал ему ту же самую поговорку. Посмеялись. Потом спорили о программе космических исследований: чья лучше, наша или американская.
Разговаривать им было легко – оба умели слушать.
– А насчёт того, что кто-то скажет, – не обращай внимания, если прав, всего не угадаешь заранее. Может, в этом и прелесть, а то бы заскучали. Методика эта верная, сам с ней возился. Возьми мою диссертацию, посмотри, может, пригодится там что-нибудь.
