– Что это? – спросила Марго без особого интереса. Ей хотелось закончить со всем побыстрее и наконец поесть.
– Индигофера и лавсония. – Сейн потрепал Марго по голове, вытряхивая из волос мелкий сор. – Я закупал их у торговцев с юга. На основе индиго получаются отличные зелья от болезней печени, а кашица из листьев лавсонии убивает всю заразу в ранах. – Он оттянул одну из пшеничных прядей и хорошенько промазал кисточкой у корней. – А еще из этих растений выходит крайне стойкая краска. Вместе они дают тот самый черный, который веками используют схеотские женщины.
Марго сидела тихо. Голос алхимика странным образом успокаивал ее. Она была почти готова признать, что ей приятны касания его длинных пальцев. Главное – не поднимать глаз, не смотреть ему в лицо. Не вспоминать, как он с ней обращается.
– Ты знала, что есть больше ста способов покрасить волосы? Половина из них включает в себя бычью мочу. – Сейн оттянул королеве ухо, мазнул за ним. – Семь лет назад на престол Сантаре взошла новая королева. И каждая модница от Ливерьена до Руаля, исходя завистью, пыталась повторить редкий золотой оттенок ее волос.
– Получилось?
Марго сама не заметила, как увлеклась рассказом.
– Нет. Потому что тот оттенок для королевы придумал я.
Она подумала, что иногда спесь алхимика даже забавна.
– Посиди пока так, поешь, – велел Сейн, когда закончил. – Я покажу потом спуск к реке, смоем краску.
– Подожди, а ты? – спросила королева, зачерпнув большую ложку творога с медом.
– А что я?
– Ты в этом балахоне будешь ходить? Думаешь, никто не узнает заклинателя?
– Заклинатели носят мантии, – поправил Сейн. – А в таких балахонах не только алхимики да знахари ходят. Еще бродяги, палачи, низшие жрецы храма Судьи…
– Допустим. А волосы как же? Я нечасто встречала такой цвет.
Сейн провел ладонью по макушке, приглаживая непослушную копну. Ему казалось, что после тюрьмы его волосы, цвета пыли и грязи, не привлекут ничьего внимания. Но потом он вспомнил, как его отмывали перед готовкой.
– Это не обязательно… – проговорил он неуверенно.
– А как же безопасность? – захлопала ресницами Марго. Не нравился ее самодовольный оскал Сейну, ох не нравился. – Или, может, ты струсил? Может, это тебя надо носить за пазухой и кормить морковкой?
– Не отцепишься же, да? – Сейн посмотрел в стакан. Там еще оставалась краска.
Не сводя взгляда с королевы, он намазал первую прядь. Вторую…
Потом Марго помогла ему с затылком.
Когда стакан опустел, а пальцы у обоих почернели от краски, беглецы наконец взялись за еду.
Сейн пил молоко и поглядывал на Марго. Даже с короткой стрижкой, даже взъерошенная, она не походила на мальчишку. Но казалась теперь куда младше, совсем ребенком. Сбежавшая из дома дочь свинопаса. Бродяжка, которая попрошайничает у дороги. Шлюшка из нижних районов, дорогой товар с непорченым лицом и гладкой кожей.
Точно не королева.
Марго заметила, как он разглядывает ее, и настороженно, волнуясь, как бы алхимику не вздумалось еще что-нибудь в ней поменять, спросила:
– Ты чего так смотришь?
– Ты ведь меня так и не узнала, – сказал Сейн задумчиво.
– А мы разве встречались?
– Виделись. Четыре года назад. Эрл Танкред закатил славную пирушку на свадьбе своего сына.
Марго замерла, не донеся кусок хлеба до рта. Глаза ее расширились:
– Не может… Так это был ты? Ты тот самый алхимик?!
