– Жена перед смертью мне все рассказала, – начал Иван Николаевич. – Конечно, это стало полным потрясением… Я главный бухгалтер в фирме, которую Света создала. Она меня на работу пригласила, когда первую свою точку открывала. Идей у женщины было миллион. И то ей охота, и это, прямо фонтан мыслей. Супруга всегда была излишне эмоциональна, но очень тонко чувствовала рынок. В нашем тандеме она была огнем, а я – льдом. Мы уравновешивали друг друга, могли обсуждать все. Но о юности и детстве Светы я ничего не знал. Один раз попытался супругу на воспоминания вывести, а она криво улыбнулась: «Хочешь, чтобы я поведала о том, как трудно жить ребенку в убогом доме и в нищете?» Конечно, я ответил: «Нет». И больше не задавал никаких вопросов. Понятия не имел, что она когда-то замужем была, мальчика родила, отсидела срок. Считал Свету бездетной, о ее личной жизни до нашего знакомства не любопытничал. Многие знания – многие печали. Судимость с нее сняли, о зоне она никогда не говорила. Мы хорошо жили, бизнес подняли, друг друга прекрасно понимали. И – бумс!
Иван Николаевич потер ладонью затылок, потом вынул из кармана записную книжку и начал ее перелистывать.
– Диагноз Свете поставили неожиданно. Запомнить название болезни не смог, сейчас зачитаю. Я вообще птеродактиль, сложно мне общаться с компьютером… Вот, слушайте, значит: дефицит глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы. Света очень любила все бобовые, постоянно их ела. А оказалось, что они ей строго запрещены. Особых симптомов недуг не дает. Ну слабость, ну сил нет – разве с этим к врачу идут? Жена в плохом самочувствии винила свою загруженность – она любила все лично контролировать. Потом начала худеть, радовалась: «Ваняша, я себя ощущаю бабочкой! Вся такая тонкая, звонкая, крыльями машу!» В конце концов уговорил ее к врачу обратиться. Она потом сказала: «Все как я и предполагала. Велели снизить объем работы, отдохнуть поехать». И мы отправились в Италию. Там супруге так плохо стало, что домой еле-еле долетели. Опять по врачам побежали, про дефицит глюкозо… как там дальше эта напасть называется… узнали. Оказалось, что дрянь эта у жены давно, но зачастую она бессимптомно развивается. Врач объявил: «У вашей супруги со здоровьем совсем, прямо совсем плохо!» Я ужас как перепугался, а Света даже не дрогнула, сказала: «Ваня, поговорить надо. Мне Господь за дело недуг послал».
У Ивана Николаевича сорвался голос, он продолжил почти шепотом:
– Она в церковь ходила, денег на разные церковные дела немало жертвовала. Сначала попросила отца Тихона в клинику прийти. О чем они говорили, не знаю, я из палаты вышел. Потом, когда священник удалился, Света мне все-все-все про себя рассказала, потом проговорила: «Я всех обманула, тебе одному правда известна. Давай попробуем найти Марка. Ты его уговори приехать – хочу у парня прощения попросить, денег дать, если нуждается. Надеюсь, он меня, дуру, простит. Если же не успеешь его до моей кончины найти, то сам ему правду скажи, а я в придачу письмо напишу. Но не хочу в нем сообщать про то, что в роддоме произошло».
Иван Николаевич кашлянул.
– Я тогда чуть со стула не упал!.. Дайте водички глоточек – что-то в горле пересохло…
– Может, лучше чаю? – предложил Степан.
– Ну, раз пошла такая пьянка, то кофе, черный и без сахара, – кивнул гость.
