Мужчина добродушно усмехнулся и протянул руку к щенку.
– Неплохой барбос, – он ласково коснулся бурой шёрстки, слегка потрепав её. – Но… – затем нежно дотронулся моей щеки указательным пальцем, проведя тонкую невидимую черту вниз по шее и предупредительно остановившись у линии декольте, мгновенно разбудив в моём теле забытые ощущения плотских желаний. Заметив мою интенсивно вздымающуюся грудь, будто собравшуюся выпрыгнуть из глубокого декольте наружу, его дыхание тоже стало вдруг более резким, шумным, словно вдыхаемый кислород не мог добраться до лёгких. – Если он сгрызёт мой кожаный диван или мои ботинки, – тихо сказал он, стараясь смотреть мне в глаза, – то тебе придётся помочь мне ухаживать за ним, чтобы я вновь не познал всю прелесть созерцания порчи моего имущества. – Я недоумённо захлопала глазами, не понимая, к чему он клонит. – Я тут, кстати, присмотрел один домик за городом… Хочу показать его тебе.
Он усмехнулся краешком губ, глядя, как моё выражение лица постепенно начинает меняться.
– А…
Дима накрыл мои губы пальцем.
– Ни слова… – тихо сказал он. – Не порть момент. Как зовут эту прелесть? – затем вдруг притянул нас обоих к себе и крепко прижал к груди.
– Пока не знаю. Ты придумаешь ему имя, – я, наконец, обрела дар речи, блаженно утопая в любимых мужских объятиях.
Он поморщился, будто хотел снять с себя какую-то непосильно тяжёлую ответственность.
– Я бы дал имя компании, рекламному ролику, придумал бы слоган, но имя для собаки... Хотя... Давай я назову его Арчи. Это ведь мужик, да?
Я рассмеялась, соглашаясь с довольно симпатичной кличкой:
– Звучит круто!
– Я думал, ты не оценишь. Значит, Арчи!
Так непредсказуемо, молниеносно и пламенно начались наши отношения, которые длятся вот уже одиннадцать лет. По крайней мере, они вошли в привычную колею влюблённой пары с пропитанными страстью ночами и дневными буднями, о которых потом можно со смехом поделиться друг с другом. Идеальный вариант семьи.
Если бы не одна непростительная ошибка, о которой я буду сожалеть, возможно, до самого конца жизни. Если бы я только знала, к чему она приведёт, я бы никогда…
Всю ночь ветер ревел так, что, казалось, его шум был слышен в каждом, даже самом укромном углу нашего дома. Такая погода ещё с детских лет вызывала во мне инстинктивную неприязнь. Я всегда представляла себе, что если дуновение ветерка соотнести с настроением погоды, то его уж точно можно охарактеризовать как недоброе, сулящее лишь одни неприятности. И вой Арчи, сопровождающий ненастье до пяти утра, пока, наконец, не наступил рассвет, – прямое тому подтверждение.
Дима ещё спал крепким сном. В комнате по-прежнему было очень тихо, лишь его размеренное посапывание нарушало рассветную безмятежность. Когда же в спальню сквозь плотно зашторенные окна проникли яркие солнечные лучи, я нехотя откинула от себя мягкое одеяло и, вновь сконцентрировав внимание на озарённом окне, решительно встала с кровати. Превозмогая лёгкий озноб от недосыпа‚ медленно приблизилась к приоткрытым дверям обширной гардеробной. Мимоходом достав с ближайшей полки пару первых попавшихся вещей, натянула их на себя, после чего отстранённо расчесала взлохмаченные после сна волосы и прошла дальше. Даже не поинтересовавшись собственным видом в отражении стоящего передо мной трюмо, равнодушно прошмыгнула мимо широких зеркал, направляясь прямо к широкой деревянной лестнице, ведущей на первый этаж нашего дома.
