– Никого! – торжествующе поднял палец Степаныч.
– Не скажи, – не согласилась Лариса. – Краем уха я слышала о некоем Жоре Серегине, скажем так, Зинином ухажере.
– Скажете тоже! – фыркнул Степаныч. – Ухажере! Да они вечно как кошка с собакой! Сколько раз Зинка прибегала жаловалась! Его-то она точно в квартиру к себе не взяла бы, а больше с нее и взять нечего.
– А если это произошло не по расчету, а под горячую руку? – не успокаивалась Лариса. – Пришел этот Жора пьяным и поскандалил с Солодовым и тут же задушил его.
– А вот вы и проверьте, проверьте, Лариса Викторовна, – обрадованно посоветовал Дмитрий Степанович. – Вот, так сказать, и версия у вас появилась. Хотя я в нее тоже не очень верю, потому что Виктор этот сам не пил и вообще слыл человеком добропорядочным. Вряд ли он бы этого забулдыгу к себе пустил и разговаривать с ним стал, а тем более скандалить.
– Вот как? – усмехнулась Лариса. – А ты знаешь, что твой «добропорядочный» родственник сам находился под следствием?
Степаныч онемел от неожиданности.
– Как это? – только и смог выговорить он через некоторое время.
– Очень просто, за взятки в своем институте!
Степаныч шумно вздохнул и задумался, после чего выдал:
– М-да… Чертова семейка! – Правда, почти тут же маленькие глазки его заблестели, и он оживился. – Лариса Викторовна! – с жаром воскликнул он. – Ну вот вам и вторая версия!
– Какая версия? – не поняла Лариса.
– Институт! Мало ли что может быть! Обманутые студенты, обиженные за что-то коллеги… Может, он с кого-то бабки взял, а зачет не поставил! Или переманил у кого-то клиента. Вы разберитесь, Лариса Викторовна, разберитесь!
– Ну что ж, посмотрим, – кивнула Лариса. – Ты пока иди, Дмитрий Степаныч, принимай команду и хозяйствуй, а я тут посижу, подумаю.
– Думайте, Лариса Викторовна, думайте, – ласково проговорил Городов, на цыпочках выходя из кабинета. – Не беспокойтесь, все будет в лучшем виде.
Разговор с администратором действительно заставил Ларису задуматься. Степаныч был абсолютно прав – подозреваемых практически не вырисовывается. У всех либо алиби, либо напрочь отсутствует мотив. Неизвестна пока, правда, подноготная взяточничества. И это казалось Ларисе интереснее, чем забулдыга Жора Серегин, которому от смерти Солодова ничего не светило. Но расследование она решила начать именно с него – хотя бы ради того, чтобы поскорее исключить его из числа подозреваемых и больше не возвращаться к этому типу. Но для начала нужно выяснить результаты экспертизы.
Олега Валерьяновича на рабочем месте не оказалось – телефон его молчал. Оставалось только догадываться, отлеживается ли подполковник дома, мучимый похмельем, или же направился на другую работу, в школу милиции. Зато Ларисе ответил Гунин, который четко, конкретно и ясно изложил ей результаты экспертизы.
Выяснилось, что смерть наступила от удушья, но, прежде чем задушить жертву, преступник напоил его снотворным. Причем подмешанным в водку – в крови, кроме снотворного, обнаружены следы алкоголя. А бутылку водки и стакан или рюмку, из которого Солодов-старший пил, преступник унес, по всей видимости, с собой, а потом избавился от улик.
И все это наводило на мысль, что сын Солодова, Андрей, здесь скорее всего ни при чем. Судя по описанию, он был человеком вспыльчивым и возбудимым. А все детали свидетельствовали о продуманности преступления.
Относительно отпечатков пальцев в квартире Гунин ничего обнадеживающего не сообщил. Ясно присутствовали отпечатки пяти разных людей. Причем трех из них удалось идентифицировать сразу же. Они принадлежали убитому, сыну Андрею и приемной дочери Зине. На этом, собственно, сообщение Гунина и исчерпывалось.
