– Да, – заерзала Нина в кувшинке. – Я не хочу ошибаться…
Бенедикт молча достал свой блокнот. Вырвав последнюю страницу с изображением Нины за гуслями, он протянул ее девушке, которая непонимающе взглянула на него, едва рисунок оказался в ее руках.
– Это я? – удивленно прошептала она. – А ты не говорил, что умеешь рисовать. Очень красиво… Меня еще никто вот так не рисовал…
Голос Нины словно потух в этом странном удивлении перед прекрасным.
– Я рад, что тебе понравился мой скромный подарочек. Вот только куда испарилась эта милая и музыкальная девушка за гуслями? Что ж, видимо, я не заметил, как изменились времена, слишком старомоден, – вздохнув, Бенедикт вылез из пластикового цветка, который не казался ему таким уж и удобным. – Ладно, сиди здесь, со своим роботом, а я пойду подышу свежим воздухом. Так какой там фонарик надо повернуть, чтобы выбраться отсюда?
– Любой, – будто пропуская мимо ушей слова Бенедикта, отозвалась Нина. Она до сих пор с трепетом разглядывала рисунок. Когда до девушки дошло осознание того, что Бенедикт уже не сидит в кувшинке, она бросила тревожный взгляд в его сторону: – Ты уходишь? А как же наш эксперимент?
Голос девушки слегка подрагивал, будто ей было жаль этого момента, который в скором времени будет утрачен.
– Провалился, – простодушно улыбнулся молодой человек, поворачивая один из фонариков.
– Но мы ведь даже не попробовали его провести!
– А я говорю, что провалился. И без всякой подсказки твоего умницы Рудольфа.
Напоследок молодой человек добавил:
– Часы, кстати, имеют свойство останавливаться и показывать неправильное время. Так что ничего в этом мире не существует точного.
Нина растерялась. Она хотела что-то ответить, но не смогла подобрать нужных слов. Бенедикт медленно исчезал в потолке этой сумасшедшей комнаты. Может с отлетом следует пока что повременить? Дядя Стефан поймет, ведь сам втянул его в эту историю, а Италия не заскучает без него, поскольку таким ошеломленным взглядом, каким сейчас на него смотрела Нина, Бенедикта не удостаивала еще ни одна девушка. Ни его давняя подружка Кира, с которой у него был роман еще со школы, ни изменщица Виола, ни Кармина, которую он как-то раз повстречал в солнечную субботу на Пьяцца-дель-Плебишито7. Правда, эта дамочка была замужем, в чем она призналась, к счастью, уже на втором свидании.
Ни многие другие.
А вот Нина… что-то в ней такое было… Непонятно, но это притягивало. Вот только выберется ли она из плена своих сверхвысоких технологий на свет или будет дальше искать ответы среди искусственного пространства?
За Бенедиктом закрывался серый потолок. В одной руке у Нины блестел стакан, пальцы другой беспомощно сжимали тонкую бумагу почти за самый краешек. И почему он не решился пойти на этот эксперимент? Неужели испугался? А вдруг у них что-то получилось бы? Ведь за все это время, пока они ехали в автомобиле и смотрели через телескоп, этот молодой человек смог зажечь в ее сердце маленькую искорку радости. А как он поэтично описывал увиденное, будто рисовал. И Нина, глядя на небо, мысленно представляла это ясное видение, созданное неторопливыми речами Бенедикта.
И откуда он мог предположить, что ей так нравится «Вишневый сад»? Она с удовольствием отправилась бы в театр. Хоть сейчас. Но…
Нина вопросительно взглянула на Рудольфа.
А маленький робот до сих пор мелькал своим разноцветным дисплеем, механически помахивая исчезнувшему гостю ручкой-присоской в знак прощания.
