– Не знаю, заколдовал, заговорил, нафеячил. Понятия не имею, но чувствую, что его рук дело. После разговора с ним внутри неспокойно было, странно.
– И у меня. Что теперь делать будем?
– Понятия не имею! Хватит у меня это спрашивать!
– У кого мне еще спрашивать? Ты ж мужчина, вот и придумай, как проблему решить.
Вий поднимается на ноги и, подойдя ко мне чуть ли не вплотную, глумливо улыбается:
– Правда? А мне вот кажется, что в данный момент мужик – это ты, —бесцеремонно хватает за пах, – Вот и думай, как нам быть.
Мне неудобно, оттого что он рядом, отступаю, путаюсь в одеяле и чуть не падаю:
– Прекрати себя вести как девственница в общественной бане! – сердито ворчит он, – черт, ты из меня посмешище сделаешь! Одевайся!
Жестом указывает на одежду, сваленную комком на соседней кровати.
– Отвернись, – бубню, заливаясь краской.
– Ты это серьезно??? Это мое тело, я его вдоль и поперек знаю, и ничего нового там не увижу!
– Отвернись! – настаиваю, топнув ногой.
– Черт с тобой, – машет рукой и отворачивается.
Торопливо одеваюсь, слушая, как он бубнит себе под нос о загубленной жизни и вселенском позоре.
Наконец я готова. Витька поворачивается и хмуро наблюдает за тем, как я расправляю складочки на одежде, непроизвольно приглаживаю волосы.
– П**де-е-е-ц, – стонет, закатывая глаза, – значит так, Алиса, не знаю как там тебя по батюшке. Ты сейчас в моем теле, будь добра веди себя соответствующе?
– Это как? – хмуро смотрю на него сверху вниз.
– Для начала контролируй свои женские замашки, – встает на цыпочки и взлохмачивает короткие волосы, которые я с таким упоением приглаживала, – когда будешь ходить – задницей не накручивай! И вообще молчи, ни с кем не разговаривай. Притворись, что голова болит, что нет настроения. В общем, что угодно, только не позорься!
– Да отстань ты от меня! – отстраняю легкое девчачье тело, – можно подумать, сам лучше справишься.
– Я-то? Конечно, справлюсь, – убежденно усмехается и машет рукой, – значит так, сейчас давай съездим в клуб, может кто-то что-то знает про толстяка. Потом обратно в общагу. Все остальное сегодня пусть идет лесом. Надо немного придти в себя.
– Согласна.
Жду его на крыльце общаги, хмуро глядя на снегопад. Вчера он мне казался нежным, предвещающим праздник, а сегодня все очарование пропало.
Подняв повыше воротник чужой, непривычно пахнувшей куртки, поежилась. Холодно снаружи, холодно внутри. Мысли упрямо крутятся вокруг всей этой ситуации с обменом телами. Никак не могу поверить, что такое вообще возможно, да еще и происходит не с кем-то там, а именно со мной.
Мимо проходят какие-то веселые девчонки, здороваются, игриво подмигивают, вызывая глухое раздражение.
Я их не знаю, но, судя по всему, Вий с ними знаком довольно хорошо.
Тьфу. Ревную. Как всегда. В данной конкретной ситуации кажется как минимум нелепо, от этого раздражаюсь еще больше.
Где Степанов? Куда запропастился? Неужели так трудно быстро собраться и выйти?
Не успела о нем подумать, как дверь с грохотом распахнулась, и на крыльцо вывалилась "Алиса".
Вся взъерошенная, взлохмаченная, раздраженная.
– Зря ты сапоги эти надела, – киваю на высокие ботфорты на шпильках.
– Девки твои с расспросами прицепились: какой лак лучше. Я в душе не ведаю, какой! Мне вообще по барабану все эти лаки!!! Поэтому схватил первое, что под руку попалось, лишь бы свалить поскорее.
– Не дойдешь на них, – произношу, с сомнением поглядывая на товарища по несчастью.
