Задвинув чемоданы в угол, сел на кровать.
«Да уж… – подумал я. – А сердечко то стучит, и даже вспотел немного. Вот так незаметно и приходит старость».
Я почувствовал себя совершенно пустым. Не осталось ни мыслей, ни гнева, ни страха. Жизненные силы вышли из меня вплоть до последней капли. Хотелось откинуться на кровать, закрыть глаза и утонуть в чёрном бесконечном ничто.
Так я и сделал. Рухнул на подушку и лежал минут десять, слушая тишину. Даже не заметил, как на душе вдруг стало легко, и свободно… Боль не исчезла, но изменилась. Она уже не была пульсирующей, а стала тягучей и долгой, как боль от ноющего зуба. После утренних вспышек эта боль казалась вполне терпимой.
Мне стало душно. Решил проветрить комнату. Встав с кровати, я подошёл к окну и повернул ручку вверх, приоткрыв путь свежему воздуху. Стоя у подоконника, засмотрелся на лес. Затем на соседний дом.
Старый почерневший пятистенок клонился набок. Ставни на окнах были распахнуты. За мутными стёклами желтели шторы.
По коже будто провели невидимым пёрышком. Было ощущение, что из соседского дома кто-то смотрит. Я попытался разглядеть что-нибудь в окнах, но шторы там висели плотно. К тому же, подводило зрение. Я помял пальцами переносицу и сел обратно на кровать.
Я полез во внутренний карман ветровки, чтобы достать сигареты, и пальцы вдруг наткнулись на какой-то кубик.
Это была коробочка с крестиком . Чёрт, ну конечно! Совсем забыл про него…
«Интересно, ведьмы вообще носят крестик? Подарить сейчас или вечером?»
Поразмыслив, я крикнул:
– Лера!
– Что?
– Смотри, что нашёл!
– Сейчас, подожди…
– Лера, это срочно! Ты должна увидеть!
Расслышал тихую ругань и улыбнулся. Нет смысла ждать вечера, подумал я. Мне показалось глупым поздравлять Леру с годовщиной в самые последние часы праздника.
Лера, вошла в спальню
– Смотри, что под кроватью лежало.
Лера подошла ближе, прищурилась, пытаясь разобрать в тусклом свете, что именно я ей протягиваю. Потом её взгляд упал на знакомый логотип ювелирного магазина. Лера невольно раскрыла рот совсем, как ребёнок. Она схватила коробочку и нетерпеливо раскрыла.
– Спасибо! – сказала Лера, обнимая меня.
– С годовщиной.
Она поцеловала меня несколько раз, потом вытащила крестик из коробочки и тут же надела, Я понял, что угадал с подарком и идеально подходил ей.
Лера подбежала к шкафу. Открыла дверцу, чтобы взглянуть в зеркало… И закричала. Она шарахнулась назад. Я вскочил, чтобы подхватить её.
Закрыв глаза, она глубоко дышала.
– Закрой…
– Что?
– Закрой шкаф.
Я закрыл. И тут же почувствовал, как в воздухе потянуло сырость и гнилью – сильно, нестерпимо. Мне пришлось распахнуть окно настежь.
– Пойдём в гостиную. Не хочу здесь.
Мы зашли в гостиную. Сели за стол. Примерно с полминуты мы молчали, а потом я не выдержал и спросил:
– Там была она?
Лера сглотнула ком, прикрыла глаза и кивнула.
– Она всегда там. Просто сейчас… Ладно. Забудь.
– Говори. Ты сама просила не избегать.
– Давай потом.
– Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой прямо. Это должно быть взаимно.
Лера выдохнула и опустила на секунду ресницы.
– Ты прав.
– Что ты видела?
– Её.
– Почему закричала?
– Она была рядом. За плечом. Держала за волосы.
Меня передернуло.
– У нас нет трёх дней. – Шепотом сказала Лера
Лера взглянула на меня виновато, устало. Так, словно просила прощения за неудобства, которые доставит мне её скорая смерть.
– Всё, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – Хватит.
