С потолка свисали круглые стекляблоки; леденцы-трости продавались связками по три; в витрине поблескивали банки со сливишневым вареньем; из деревянных кувшинчиков выглядывали крыжовниковые ириски. Еще там были замороженный изюм и гранаты, корзины с листьями из золотого фигурного шоколада и десятки бочонков с абрикосовым медом, который шипел на языке. Рассматривая их, девочка еще сохраняла остатки самообладания – но потом углядела подносы с зулзулами и не смогла сдержать тоскливого и влюбленного вздоха. Зулзулы представляли собой спирали нежно обжаренного теста, вымоченные в меду и покрытые засахаренными лепестками роз. Когда бы вы ни спросили Алису о ее любимом лакомстве, она бы уверенно указала на них. (Разумеется, это было бы неправдой, потому что Алиса в жизни не пробовала ни одного зулзула. Но она вполне могла вообразить их вкус, и этого в каком-то смысле было достаточно.)
Наконец девочка с неохотой вытащила из маленького пластикового бочонка единственный чуденец и пообещала себе, что однажды непременно вернется сюда с карманами, полными стоппиков и финков, и купит себе все, что пожелает.
Однажды. Непременно.
Теперь, когда ее главная задача была выполнена, Алиса поспешила домой. Солнце почти село, а девочка не представляла, что с ней сделает мама, если она снова вернется по темноте.
Она ныряла из переулка в переулок, закладывала крутые виражи вокруг прилавков со специями и проскальзывала между вешалок с юбками. Она огибала торговцев, чудом избегала столкновения с прохожими и лишь изредка вскидывала голову, чтобы бросить взгляд на свои любимые витрины. «Стежок за шажок» продавал самошвейные иглы по три финка за упаковку, и Алиса мгновенно выбросила эту информацию из головы. Сабзи, местный бакалейщик, торговал лимонными плетенками по два финка за фунт, и этот факт Алиса положила на мысленную полку с ярлыком «для мамы». Но потом девочка заметила, что в «Переплет» – лучший книжный магазин в городе – завезли новые книги, и невольно сбилась с шага. Девочка затормозила так резко, что чуть не упала, и, отбросив благоразумие, жадно приникла носом к витрине. Первым делом она заметила за стеклом небольшую группу людей, столпившихся вокруг мужчины с опрятной бородкой. Он носил сразу несколько пар очков и тунику на три размера больше нужного, и Алиса догадалась, что это автор, представляющий новую книгу. Девочка вывернула шею, чтобы прочесть название томика у него в руках – «Рождение стоппика: проникая в умы Фенжуна Хартвезера и Сальды Миллердон, величайших чудопашцев в истории Ференвуда», – и разочарованно вздохнула.
Алиса никогда особенно не интересовалась историей чудопашества. Она находила это занятие невыносимо скучным и, если говорить начистоту, даже неприятным – поскольку опасалась, что в один ужасный день оно станет и ее участью. Всю свою недолгую жизнь Алиса страшилась бесславной судьбы под знаком мотыги и плуга. Чудопашество было почетным, но чрезвычайно безочаровательным делом, и Алиса многое бы отдала, чтобы оказаться по ту его сторону – например, преобразовывать сырую магию во что-нибудь полезное людям.
Она уже собиралась продолжить путь, как вдруг вспомнила, почему остановилась. На витрине были выставлены две книги: «Сдача, задание и долгий путь домой: как отпустить ребенка во взрослую жизнь» и «Чемпионы прошлых лет: вспомним наших ференвудских героев».
