На мгновение виснет тяжелая, гнетущая пауза.
Неожиданно наше взаимное молчание разрывает его громкий смех.
Непонимающе моргаю. Почему его это веселит? Или он привык к тому, что не успела девушка появиться в этом гребанном мире, так она уже профессионально умеет мужчин ублажать губами?
– Ах ты маленькая дрянь, – почти ласково улыбается он, опускаясь на корточки рядом.
Он такой огромный, что мне все равно приходится вскинуть подбородок, чтобы заглянуть в его жестокие темные глаза.
– Я не понимаю, что я сделала не так. Ай!
Вскрикиваю от того, как сильно его рука сжимает мое плечо. Кажется, еще немного и сустав затрещит.
– Я ненавижу, когда мне лгут, – вкрадчиво и тихо произносит Марат.
– Но я не лгу.
– Лжешь. Ты отлично берешь в рот. Я то знаю, – и снова слова звучат спокойно, почти беззвучно, но от них у меня звенит в ушах. – Ты делала это не один раз и у тебя охуенно получалось. Вопрос – для чего ты сейчас устраиваешь шоу?
Я впадаю в ступор. Кожа лица пылает как от жара огня.
Сама атмосфера накаляется и воздух электризуется. С каждым вздохом чувствую, как легкие сдавливает.
– Я не понимаю, о чем вы? С чего вы вообще это взяли?
Снова пауза и только частые удары моего сердца оглушают.
– Охренеть, – Марат оскаливается. – По твоему это смешно?
– Ч-что именно?
Мы смотрим в глаза друг другу и мне уже реально начинает казаться, что есть нечто, о чем мне неизвестно.
Почему он смотрит на меня в упор и не узнает?
– Я напомню, – бросает мне в лицо и резко поднимается на ноги.
Вот черт. Налитая кровью головка члена оказывается в считанных миллиметрах от моих губ.
– Говоришь, сожалеешь о содеянном? Вот твой шанс отработать. Тебя же за этим сюда притащил мой брат.
Растерянно моргаю. Вздрагиваю от каждого слова, чувствуя себя на грани пропасти, в которую вот-вот упаду.
– В остальном ты мне нахрен не нужна. Пусть с тобой разбирается Эмир.
Эмир?
Упоминание его брата действует на меня как серная кислота, в которую меня закинули. Эмир затеял эту авантюру ради Марата. А если я не нужна Марату в качестве игрушки, меня ведь и убить могут или обратно отправить Решетову. Тогда все пропало.
Вдох, выдох.
Облизываю пересохшие губы. Во рту стоял привкус металла.
Подняв голову на Марата, вижу, как в его глазах вспыхивает животный голод.
Кончиками пальцев сминаю гладкую ткань его брюк.
Лицо пылает от стыда, сердце бьется на разрыв.
Я почти прикасаюсь губами к головке его плоти, кончика носа касается мускусный запах.
Странно, безумно и непривычно.
Меня ломает и рвет на части. С трудом пропускаю воздух через легкие.
– Я не могу, – жалобно произношу раньше, чем успеваю сообразить. – Правда, не могу.
На лице Марата расцветает хищная улыбка. Опасная и полная ярости.
Он резко сжимает мои волосы на затылке, наматывая на кулак.
Я с писком сжимаюсь. Меня пронизывает ледяной страх перед этим мужчиной.
Наклонившись близко к моему лицу, он хрипло шепчет мне на ухо, опаляя горячим дыханием:
– Раньше ты с удовольствием брала у меня рот и умоляла взять тебя. А теперь ты решила изображать из себя святую невинность. Какая же ты дрянь.
От потока грязных слов меня передергивает, но в сознание вцепляется главное. Самое начало. Что значит «раньше ты с удовольствием брала у меня в рот»?
Что происходит?
Марат внезапно наклоняется еще ближе, хотя куда уж ближе. Касаясь кончиком носа моей шеи, он жадно вдыхает мой запах.
Отстраняется. Хмурится.
