В обед я ем так много, будто все три дня голодала. И только после вспоминаю про утреннее обещание позвонить врачу. Пока решимость не покинула меня, беру телефон и набираю сообщение в мессенджере. Ответ приходит ещё до конца обеда – есть время на завтра.
Я тут же соглашаюсь. Я не даю себе шанса отступить.
Смахиваю пустые коробки в мусор и поднимаю глаза. Около моего стола стоит Максим, и серые глаза уже не выглядят такими усталыми. Они пристально изучают меня, на этот раз без улыбки, и я снова вспоминаю про скальпель.
На самом деле, черты его лица достаточно мягкие. Крупные, красивые, чёткие. Но только выражение его светлых глаз под чёрными ресницами наполняет их истинным смыслом. И отыскать его я не могу, сколько десятков укромных взглядов не брошу на его стол.
А вот так близко, получив себе всё его внимание – я ещё не пробовала. И лучше бы мне не стоило начинать.
– Ты не пользуешься соц сетями? – я не сразу понимаю суть его вопроса, потому что уплыла в собственных мыслях.
– Нет, – выдаю совсем тихо, чтобы нас никто не слышал. Но Никита погружён в свой телефон, азартно набирая сообщение и улыбаясь, а Алия Вадимовна куда-то вышла. Слушать нас некому.
– Странная Алиса, – он хмыкает, а я пугаюсь. Тратить столько времени и сил, чтобы выглядеть как все, а потом погореть на такой мелочи! Ну кто бы мог подумать, что коллеги начнут искать в интернете серую офисную мышку. – Странная Алиса, – повторяет он, будто смакуя это сочетание на языке, и слегка склоняет голову на бок. Чёрная прядь волос падает на лоб. – Я нашёл твою страницу в контакте, но ты не заходила уже много лет.
– Там очень шумно.
Сейчас я должна сделать усилие и выдать ту офисную улыбку – неловко, вежливо, отстранённо. Неуверенно и глупо, только так я смогу отогнать его от моего стола. Потому что в его глазах я вижу искру интереса, которая растёт от моих тихих, необдуманных слов. Эта искра способна сжечь меня, спалить мой дом и разрушить жалкое подобие "нормальной" жизни.
Я пытаюсь, но губы не поддаются. Смотрю на него как кролик на удава, и чувствую себя совершенно беспомощно. Жалею о той тысяче взглядов, украдкой брошенных за этот год. В отсутствии взаимности эта игра казалась безопасной. Просто очередной фантазией, обречённой на хранение в несуществующем чулане моей души, куда заколочен вход даже для меня самой. Максим никогда не смотрел на меня в ответ. Всё было стабильно.
– И где же ты находишь свой тихий уголок на просторах сети?
Нигде. Нигде не бывает тихо или безопасно для таких, как я.
Почему-то вспомнился Кролик. Должно быть, он уже давно забыл про меня.
Надо соврать что-то правдоподобное. И скучное.
– Прячусь в реале за закрытыми шторами.
Скальпель вскрывает меня, и наружу выливается правда. Надеюсь, она достаточно отталкивающая.
– Тогда придётся по старинке, – вот теперь он улыбается искренне, будто ждал от меня чего-то именно в таком духе. – Дашь свой личный номер?
Он говорит это так просто, так обыденно. Ведь люди постоянно обмениваются номерами, и не видят в этом трагедии. Этот жест ничего не значит в нормальном мире, ни к чему не обязывает. А я второй раз за день проваливаюсь в бездну из последнего кошмара, но теперь никто не поставит мою ногу на твёрдый выступ.
Он буквально не оставляет мне выбора. Его глаза продолжают вгрызаться в меня, и искра в них не гаснет. Я не могу придумать повода для отказа. Не могу дать ненастоящий номер. Не могу открыть рта, опасаясь сказать лишнее.
