– Мне совестно, но что уж тут поделаешь? Надо.
– Кабы знал, что ты такой наглетуры с годами наберёшься, хрен бы я к тебе в свидетели на свадьбу согласился.
– Мне стыдно.
– Во сколько ты завтра собираешься из двора отъезжать?
– В восемь.
– Буду. Кровосос.
Докатились мы с Димкой без приключений, так, разок он подрулил левой рукой, подправил курс. Отдохнув немного по приезде в офисе, Димон сказал:
– Ну, ладно, мне на работу пора. Слушай, я ведь с тобой каждый день не смогу на работу кататься.
– Ну вот, началось. А я только привыкать начал, ну как же так?
– Нет, если ты, конечно, предложишь приемлемые условия: почасовая оплата – таксу я назову, – страховка, питание класса Luxury, спецодежда от Giorgio Armani, ну, ты сам понимаешь, для друга, – я не премину. Забыл добавить: доплата за вредность, само собой.
– Дима, ты говоришь обидное, почему я вредный?
– Нет, сам-то ты не очень вредный, в смысле терпимо, но работать с тобой – ты ж понимаешь… Да я и не много требую за вредность – сорок процентов к тарифу, в вечернее время – сто.
– Понял, я всё понял. Димон, тебе ж на работу надо, начальство же браниться будет. Ступай уже, дай я тебя расцелую, спасибо, увидимся.
***
Купили и расставили в помещениях офиса письменные столы и стулья, в обоих комнатах разместили по большому дивану просто для того, чтобы было не очень уж канцелярского вида. В нашей комнате перед диваном поставили журнальный столик. Появилось место для работы и переговоров.
Коллектив наш быстро вырос человек где-то до двадцати пяти, чуть меньше половины были из МВТУ, у всех, кроме водителей, было высшее образование.
***
Людмиле предложили на работе путёвку на август в подмосковный дом отдыха «Сенеж», мы решили поехать. Отдых недалеко со столицей имел для меня неоспоримое, очень важное преимущество – работа рядом. Я имел возможность позвонить в офис, или, а в случае острой необходимости, быстро подскочить на работу, в любое время, могли перезвонить мне, и мы решили – едем.
В «Сенеже» было два основных корпуса: четырёхэтажный, куда нас поместили, и трёхэтажный, стоящий в сосновом лесочке, метрах в двадцати от кромки озера. Номерок нам дали какой-то убогонький: узенькая комнатёнка с кроваткой, в торце у окна столик, пара кресел, платяной шкафчик, совмещённый санузел. Но питание было отличное, вода в Сенеже – чистейшая, на теннисных кортах пыхтели толстяки, осваивающие азы игры, и был огромный парк, по которому можно было бродить часами. В общем, мне всё понравилось. Мы купались, я играл в теннис, гуляли по парку, отдыхалось прекрасно. Сначала я позванивал в офис раз в день, потом через день, потом реже, реже. Чего трезвонить, людей от работы отвлекать?
Девятнадцатого августа во время завтрака мы обратили внимание на озабоченные лица у многих отдыхающих. В зале столовой стоял какой-то невнятный гул, из отрывков разговоров я понял, что произошёл какой-то переворот. Соседи наши за столом, как и мы, ничего толком не знали, надо было звонить в Москву.
Хвост к единственному телефону-автомату, висящему в холле нашего корпуса, составлял человек двадцать, я занял очередь, все стояли, вслушиваясь в то, о чём говорили звонящие, пытаясь понять, что же там происходит. Когда подошёл мой черёд, я услышал в трубке голос Анатолия:
– Аллё.
– Толь, привет, чего там у вас происходит?
– Да хрен поймёшь, ГКЧП какая-то появилась, переворот у нас. Хунта рулит, танки, бэтээры на площадях.
