– А тебе надо было попросить его время указать, радар фиксирует время каждого замера скорости.
А я и не знал, что ж, дети умнее нас – закон жизни.
Месяца через полтора я по рассеянности опять сквозанул на этом же посту. Дорогой моему сердцу гаишник, так же радостно гогоча, подскочил к машине и сунул в окошко радар, дабы я убедился в правомочности его действий. А я и не собирался спорить, знал, что виноват, полез за кошельком, и вдруг, вспомнив, что мне говорил Миха, сказал:
– Время фиксации покажите, – почему сказал, не знаю, скорее, просто так, показать, что я тоже не лыком шит. Милиционер машинально нажал пальцем какую-то кнопочку, и в окошке высветилось 8:32. Я глянул на часы – было около одиннадцати. Указав на циферблат, я сказал:
– Без пяти одиннадцать, вы мне мою скорость покажите.
Постовой, прижав радар к груди, сказал:
– Но вы же превышали.
– Я ехал шестьдесят, вы мне можете предъявить мою скорость? На десять пятьдесят три.
Он молчал, растерянно глядел на меня. Ясно было, что он меня отлично помнил, за последние три месяца он оштрафовал меня раз десять, и я всегда, не заморачиваясь, платил штраф и уезжал. А тут такой афронт.
А я сидел и думал: до чего, зараза, оборзел – в начале смены кого-то подловил, а дальше ленится каждый раз скорость замерить, всем показывает то, что было утром. Мент ещё раз с горечью в голосе от надвигающейся финансовой потери произнёс:
– Ты ж гнал за сто двадцать.
– Я ехал шестьдесят, как и в прошлый раз, помнишь? Ну, давай, раз показаний нет, я поеду, удачной охоты.
И укатил. Так-то я мужик не очень вредный, но в груди такое тепло разлилось.
***
К нам в офис приходило много разных людей, были и весьма забавные, но изобретательные. Один такой персонаж – кореец, наш, условно русский – в смысле россиянин, обратился ко мне:
– Меня Миша зовут. Слушай, мне деньги нужны, но предложить какой-то бизнес или товар я тебе не могу. Но у меня есть один знакомый, очень большой бизнесмен – я тебя ему представлю. Если у вас что-то сладится, то ты мне немного подкинешь, сколько посчитаешь правильным, а не сладится – я не в претензии.
– Хорошо, рассказывай.
– Ты можешь заказать стол в ресторане?
– Конечно.
– Давай так. Я договорюсь с ним, когда он сможет, а ты скажешь, куда подойти.
– Куда подойти, я тебе и сразу скажу – ресторан «Москва», это в гостинице «Москва» на седьмом этаже, вход справа от фасада. Как по-корейски тебя зовут?
– Мэн Хо.
– В очереди не стойте, Мэн Хо, подойди к швейцару, дежурящему у лифта, и скажи, что вас ожидают, мы имя твоё швейцару скажем. По залу пройдёшься, увидишь меня. Дерзай, Миша.
Дней через пять около восьми часов вечера мы с Сашкой Чертовым сидели за столом ресторана. Вскоре появился Миша, с ним был черноволосый мужчина, непритязательно одетый – в пиджаке и какой-то цветной рубашке, тоже азиатской наружности. Миша представил нас друг другу. Спутник Михаила, оказавшийся японцем – представителем японской компании, дальше так и буду его называть – представителем, поскольку имя его я запамятовал, – вручил мне простенькую визитку, на которой было написано «Fuji Corporation». Я вручил ему свою, крутую, на которой сияло «Softex», пусть знает наших. Японец на пару с Санькой пили с явным удовольствием водку, мы с Мишей – Мэн Хо – пили с не меньшим удовольствием вино. Меню было вполне европейское. Представитель сказал, что в России он давно и кухня наша ему нравится, даже повариху он себе завёл русскую.
