– Я уже понял.
Мы отставили в сторону всё, что дегустировали, и немец, полистав карту вин, сказал:
– Давай-ка попробуем еще вот этого.
Пробовали мы ещё часа полтора, вскоре я перестал понимать разницу того, что пью, но однозначно понимал: вино красное. Хорошее. Прощались как братья перед долгой разлукой, обнимались, что-то говорили друг другу, переводчик уже не мог сказать слово «мама», но он был не нужен, всё было понятно, только что не целовались. Хотя хрен её знает, может, и расцеловывались – друзья же.
В гостиницу шли пешком – город изучили неплохо, было далеко за полночь. На одной из улиц на перекрёстках стояли небольшие группы мигрантов – турок. Олежек предложил:
– Давай на другую сторону перейдём.
– Это ж крюк.
– Какой крюк? Лишние сто, от силы двести метров.
– Олег, мы ж в Германии, неужто турки немцев тронут? Не поверю. Попёрли прямо на них.
– А почему ты решил, что они нас за немцев примут?
– А ты что думаешь? Что они глянут на нас и поймут, что по Франкфурту-на-Майне полвторого ночи двое пьяных русских болтаются? Пошли, ты мне негромко, чтобы они акцента не услышали, по-немецки что-то бухти, а я тебе буду на чисто немецком громко отвечать: «Ja, ja».
Надо сказать, я был уверен, что по одёжке я за немца сойду стопроцентно – на мне была английская обливная дублёнка ярко-жёлтого цвета, которую мне Витька Романов подогнал перед самой поездкой. На заводе руководству выделили, и Витёк одну для меня отжал. Так что выглядел я как состоятельный немецкий бюргер.
И мы попёрли прямиком на турок. Олег негромко бубнил якобы на немецком, я громко отвечал: «Ja, ja». Турки, в основном молодёжь лет восемнадцати, глядели на нас, не двигаясь. Думаю – расступятся, куда они денутся, ну, не будут же лупить двух бюргеров, когда они просто хотели пройтись по бульвару? Так и вышло: когда мы были на расстоянии метров десяти, вся группа втянулась в переулок. Так же поступили и следующие.
Глянув на нас в полдень следующего дня, брат Олега произнёс:
– Ну, судя по вашему виду, наш финансовый директор вчера хорошо вас принял.
– Очень.
– Ну, поехали, подлечу вас, заодно пообедаем.
Он отвёз нас в пивной ресторан. Что сказать, немецкое пиво в сочетании с горячей рулькой – отличное лекарство для русского человека, находящегося в острой стадии бодуна.
После обеда мы немного пошопились под руководством жены брата Олега, а вечером он отвёз нас на железнодорожный вокзал – следующей точкой нашей поездки был Берлин. Там у нас были запланированы две встречи. Олег хотел пощупать вымя конторы, торгующей топливом для атомных электростанций, а я хотел увидеть родственников.
***
У немцев была программа по репатриации евреев в Германию. Репатриацией, гостеприимством к этой этнической группе немецкое государство искупало преступления Третьего рейха в 30—40 годы прошлого века. Свояк мой, поскольку его отец был евреем, как-то подсуетился и укатил с женой и сыном на ПМЖ в Германию.
Мы с ним неоднократно беседовали о предстоящем их переселении, я никогда его не отговаривал, но переезда его не одобрял, полагал, что он ошибается. В материальном отношении у них всё было прекрасно: трудясь зубным техником, он хорошо зарабатывал. Купил кооперативную квартиру, машину, всё вроде бы здорово, зачем что-то менять?
Сейчас понимаю, что я был не прав. Не сразу, но и там он добился успеха: открыл собственную зуботехническую лабораторию. Но, наверное, главное в другом: он освоил европейские технологии изготовления зубных коронок, изучил современные методы и материалы, ознакомился с современной организацией производства. Вернувшись, он смог открыть в Москве современные клинику и лабораторию.
