Диор мягко нажал на кнопку вызова секретарши. Она немедленно приоткрыла дверь и спросила, что нужно сделать.
– Женевьев, не знаете, кабинная Алла Ильчун ещё в ателье? Если она здесь, пригласите ее, пожалуйста.
Секретарша кивнула и закрыла дверь.
Мэтр погрузился в размышления. Конечно, столько заказов на одну модель, даже среднего ценового ряда, после одного дефиле – это удивительно. Учитывая, что эту модель демонстрировала Алла, дело явно в ней или в ее подаче. Кажется, я не зря рискнул, разрешив ей участвовать в дефиле. Но такого ещё не было в истории парижской Высокой моды, чтобы девушка неевропейской внешности дефилировала и была успешной. Завтра это может стать нашей антирекламой.
Ну, а если это новый тренд? – мысли мэтра приняли новое направление. Многие азиатские страны не участвовали в мировой войне. Там есть богатые и очень богатые люди. Таким увидеть дорогую модель платья на азиатской девушке будет очень приятно. Тем более, мы развиваем наш филиал в Нью-Йорке. А там полно людей всех цветов кожи. Кажется, я ухватил самую суть. Надо поговорить с Аллой и узнать ее поближе. Способна ли она поменять свой статус кабинной на более высокий? Кто она вообще?
Раздался негромкий деликатный стук в дверь.
– Да-да, войдите!
– Вызывали, месье Диор?
– Присаживайтесь, Алла. Я хотел поговорить с вами о сегодняшнем дефиле.
– Да, месье Диор. Что вас интересует?
– Какие чувства вы испытывали, участвуя в дефиле без подготовки? Вам было боязно? Или у вас есть подготовка?
– У меня нет специальной подготовки, месье Диор. Я немного волновалась, чтобы не упасть. Это все.
– Я видел, как вы развернулись через левую ногу в конце прохода. Откуда это у вас? Сами придумали?
– Я – амбидекстр, месье. Поворачивать через левую ногу мне удобнее. В школьные годы я немного занималась балетом, но оккупация помешала. Люблю танцевать.
– А кто придумал эти ваши стрелки? Вообще, этот ваш макияж?
– Я сама придумала, месье. Ещё в школе. Европейский макияж мне не совсем подходит, глаза узкие.
– Алла, не скрою, я волновался сегодня за ваш выход. Учитывая, что вы не дефилировали у нас раньше. Да и ваша внешность могла вызвать возмущение клиенток. Как видите, я не скрываю своих сомнений. В отличие от многих, я готов разумно рисковать, расширяя возможности нашего ателье. Готовы ли вы помогать мне на этом нелегком пути? Придется много ездить по другим странам. Знаете ли вы другие языки?
– Да, месье Диор, я могу. Я живу с мамой. И говорю на четырех языках, на двух – свободно, французском и русском, на английском и немецком – говорю и понимаю.
Диор с изумлением смотрел на девушку, которая с такой простотой говорила о том, что владеет четырьмя языками! И это сокровище стояло, утыканное булавками, в дальних мастерских уже больше года! Как же слепы бывают люди!
– Я как-то слышал, что вы с Таней говорили по-русски. Где вы его выучили, мадам?
– Моя мать – русская. Дома мы говорим по-русски.
– А отец? Если не секрет?
– Мой отец остался в Китае, не смог уехать с нами. Мы – эмигранты из Китая.
– Благодарю вас, Алла, за вашу откровенность. Думаю, нас с вами ждут большие дела и проекты. Я вас больше не задерживаю.
Алла серьезно кивнула, встала и пошла к дверям. Выходя, она посмотрела на Диора и неожиданно улыбнулась. Прикрыла дверь и ушла. По лестнице прокатился дробный перестук ее каблучков.
Диор в задумчивости просидел некоторое время, размышляя о тех вариантах, что преподносит порою судьба. Потом засобирался домой.
