– Не надо было, – буркнула я, даже не уточняя, что именно ему не надо было делать.
Гордеев потер переносицу и покачал головой.
– Надо было позволить тебе броситься с моста? – хмыкнул он.
– Я не собиралась бросаться, – оправдалась я, потирая замерзшие руки, – Там внизу был снег.
– Зачем так сложно? Пойдем! Я просто кину тебя в сугроб! – Гордеев снова вспыхнул и отвернулся от меня, будто смотреть на такую глупую овцу было невыносимо.
Я промолчала и, надув губы, тоже отвернулась к окну, за которым виднелся мост.
– Последние три дня была плюсовая температура. Под мостом полынья. Ты ушла бы под воду вместе со снегом, – процедил Гордеев, изо всех сил стараясь звучать спокойно.
Я молчала, вглядываясь в очертания моста. Что, если он прав? Я действительно чуть не совершила безумство, от которого могла бы встретить Новый год в больнице. И это в лучшем случае.
– Один человек сказал, что я скучная, – тихо призналась я.
– Степанов? – сухо осведомился Никита Дмитриевич, и я кивнула, повернувшись к нему. – Тебе так важна его оценка?
Наши глаза встретились, и даже в темноте я заметила, как во взгляде Гордеева мелькнул интерес.
– Он тебе нравится, – удивленно произнес мужчина, а я лишь отвела взгляд, – Аллочка…Твою мать. С моста из-за этого не бросаются.
– Я не бросалась, – напомнила я, – Я только хотела снять на камеру, как я совершаю безумство.
– Не безумство, а глупость, – фыркнул Гордеев, а я в ответ тяжело вздохнула.
В машине повисла гнетущая тишина. Гордеев смотрел в одну точку перед собой. Я же пробежалась взглядом по украшенной витрине книжного магазина, стараясь избегать смотреть на суровый профиль коллеги. Я отвела глаза и наткнулась на запечатанную в пленку книгу, неряшливо брошенную на приборную панель.
Неужели Гордеев после работы заехал в книжный и уже на выходе заметил непутевую Аллочку, висящую на перилах моста? Наверное, он выругался излюбленным «твою мать!» и, закинув книгу в машину, побежал спасать меня?
Улыбнувшись этой мысли, я осторожно подвинула книгу к себе, всматриваясь в обложку в духе научной фантастики. Я удивленно глянула на Гордеева. Вот уж не ожидала, что он читает нечто подобное. Мне казалось, что он предпочитает заумные книги о продуктивности, чтобы знать, как доставать коллег с большей эффективностью.
– Что? – спросил он в ответ на мой взгляд, – Я всегда покупаю книгу на выходные.
Так вот чем занимается по выходным человек, который держит в ежовых рукавицах весь офис. А я-то думала, он кормит ручных крокодилов, живущих в его ванной.
– Ничего, – я отодвинула книгу и потянулась к ручке двери, но Гордеев заблокировал выход.
– Я отвезу тебя, – вызвался он, – Где ты живешь?
– Это необязательно, – я затрясла головой, боясь представить, что мне придется добрых полчаса провести в замкнутом пространстве с Гордеевым.
– Просто скажи адрес, – мужчина неприязненно сморщился, и я, сдавшись, просто назвала улицу и дом.
Машина тронулась с места и выехала на Невский проспект. Я тут же отвернулась к окну, всматриваясь в красоту предновогоднего города. Все-таки хорошо, что я сейчас в теплой машине Гордеева, а не в скорой помощи с мокрыми фельдшерами, которым пришлось вытаскивать меня из промозглого канала.
– Спасибо, – тихо произнесла я, не оборачиваясь, но все-таки глядя на лицо Гордеева в отражении моего окна. На его тонких губах мелькнула едва заметная улыбка.
– Я могу тебе помочь, – вдруг произнес он, – Со Степановым.
