Альманах «Инверсия» - страница 3

Он читал молитву о сохранении души и здоровья монарха, она – исполняла гимн, прославляющий равенство, свободу и братство.

И всё-таки, несмотря на все принципиальные различия мировоззренческих систем, Белая Шашка и Белый Конь уважали друг друга за доблесть, верность идеалам и отвагу.

Всё чаще возвращаясь мыслями к родной клетке, соседям и стартовой горизонтали, он ловил себя на хандре, но вскоре сгонял её прочь походными песнями. В них пелось о ходах и разноцветных полях, составлявших большое игровое поле; о доблестных пешках, отдававших свои жизни за Белого Короля, чей подвиг не забыт и высечен бессмертными буквами в летописях игровых баталий; о том, что в единстве – сила, и в одиночку ни одна фигура, будь то Ладья или даже Ферзь, не навоюет много. Проверенные временем, они ставили тоске мат в два хода, поднимая приунывшему Белому Коню настроение.

Так, напевая, он набрёл на белый шарик, который катился куда-то по доске и случайно встал у него на дороге. Разумеется, это не было препятствием для Белого Коня, но вместе с тем вносило в однообразие последних ходов определённое оживление. Судя по всему, белый шарик слонялся по полю без какой-либо конкретной цели и был не очень смышленым. Но вместе с этим он был весёлым, задорным и дружелюбным. То и дело, катаясь вокруг Белого Коня, он останавливался на месте и вдруг начинал крутиться вокруг своей оси, желая привлечь к себе внимание.

С одной стороны, это могло показаться непрофессиональным и даже поставить под угрозу благополучие исхода задания, но, судя по всему, гнетущее одиночество настолько успело приесться неутомимому путнику, что он не стал отказываться от подобного друга и попутчика. Дав шарику кличку «Пёс», он разрешил ему следовать с собой по пятам, при этом сразу же подчеркнув, чтобы тот не мешал его работе. Радости Пса не было предела – он крутился и прыгал, катясь по следу Белого Коня.

Где-то посередине доски великого путешественника ожидала очередная необычная встреча. Поначалу он долгое время гадал, что именно за фигура обнаглела настолько, что вздумала занимать сразу несколько клеток, встав прямиком на их демаркационном распутье. Она выглядела очень странно и в лучшем случае напоминала беременную Ладью.

Задав, в мягкой и любезной форме, вполне резонный вопрос о том, кого свела с ним нелёгкая и почему неизвестная фигура позволяет себе подобные вольности, Белый Конь получил довольно резкий и хамский ответ, что разговаривает не с какой-нибудь там фигурой, а самой Перечницей, и она, перчившая свысока на все их правила и понятия, будет ходить и стоять, где хочет, как хочет и когда хочет. Но и эта вопиющая вульгарность, как вскоре оказалась, ещё не была апофеозом смрадной грубости, поскольку следом в адрес Белого Коня прозвучало непристойное предложение последовать прямиком по маршруту, не предусмотренному шахматными правилами.

Не считая возможным и, главное, нужным тратить время и силы на деликатные и бесполезные разговоры со всяким хамлом, о чём-то спорить и что-то доказывать, Белый Конь сходил на одну из занимаемых Перечницей клеток, больно лягнув её копытом. Не ожидавшая удара такой силы, та тотчас же потеряла равновесие и, откатившись до самого края доски, сорвалась в неведомую пропасть, откуда вскоре раздался громогласный предсмертный звон битого стекла.

– Сама виновата, – плотнее запахиваясь в подаренное Белым Королём пальто и оттряхивая его от просыпавшегося перца, констатировал Белый Конь. Пёс подкатился к нему, заботливо уткнувшись в бок, а усталый путешественник задремал, сморённый от обилия ходов и впечатлений. Ему снился тревожный сон, в котором Чёрные, в прямом соответствии с ожиданиями всех паникёров, нарушили все принятые договорённости, наплевав на мирное соглашение, стянули свои войска к линии фронта и, заняв исходные позиции, выдвинулись в сторону Белых, не дожидаясь, пока Белый Конь с триумфом завершит свой обход. Какое вероломство! Ведь имей Белые ещё немного времени про запас – они, разумеется, поступили бы так первыми, и это вошло бы в историю не иначе как упреждающий удар, направленный на пленение Чёрного Короля во избежание ненужных кровопролитий. Белый Конь спешил со всех ног, желая доставить тревожную весть своему Белому Королю, подтвердив волновавшие всех опасения; но шахматное поле бесконечно расширялось, растягивая границы, и отдаляло родные места всё дальше и дальше. А следом – откуда ни возьмись – выскочили четыре жутких и безобразных Коня, разбежавшихся по всем четырём концам доски, оставляя за собою лишь выцветшие поля и загубленные фигуры, не делая различий ни для Чёрных, ни для Белых.