Вскоре сосед покинул честную компанию, поблагодарив за чудесный вечер. Затворив за ним дверь, друзья кинулись в ванную… Щука исчезла…
Отдраенная досуха ванна сияла белизной, на полу и стенах блестел импортный кафель. В туалете на бачке лежала новенькая крышка, кругом стояла стерильная чистота. Воздух приятно щекотал, озонировал и светился свежестью.
– Мы же всё-таки Волшебники, едрёна вошь! За чудеса! За нас!..
Утром Лёха ни свет ни заря собрался на работу. Сонный Дядя Коля проводил его до порога и щёлкнул замком.
…Ему снилась щука. Она улыбалась зубастой пастью и звала куда-то в хорошую жизнь. Дядя Коля обещал обязательно приехать в гости. Потом щука превратилась в соседку Ленку.
– Дядя Коля! Открой! Слесарь пришёл! – орала она на всю площадку.
– Щас, щас, – недовольно бурчал Дядя Коля, шаркая к двери. – Раньше надо было…
Зайдя в туалет и ванную, слесарь укоризненно покачал головой: зачем, мол, зря дёргаете, раз всё в порядке, – и молча вышел на площадку.
«Каналья» с тех пор работает у Дяди Коли, как часы. Прав Лёха: канализация – это жизнь!
Каким бы расчудесным Волшебником ни был Гришка, но и ему порой приходилось несладко.
Перестала работать у него труба, точнее, вентиляция. Никакого продыху не даёт. Щёлкнул зажигалкой, сунул в дырку – пламя, как нарисованное, стоит, не колышется. Воздух в квартире до того спёртый, пыльный – аж с души воротит. Понял Гришка: дело табак!
Посвящённым, конечно, ясно, о чём речь. Вентиляционное отверстие обязательно трубой заканчивается на крыше. А жил кудесник-то наш на самой верхотуре, на последнем этаже, как и водится у волшебников. Так его эта вентиляция замаяла, что он сна лишился. Не спит, с боку на бок переворачивается, всё о проклятой дыре вспоминает.
И вот, как-то домучившись до шести утра, взял он канализационный трос, воткнул в дырку и ну им вертеть. Из отверстия только труха сыпется. Начал Гришка соображать, как до трубы на крыше добраться. Поднялся кверху, заглянул в трубу… Вдруг кто-то чёрный оттуда на него замахал и хрипло так закряхтел. «Что за чудо-юдо такое? – думает Гришка. – Может, домовой в трубу залез?» Давай опять тросом шерудить – снова закряхтел кто-то… И вдруг как из трубы выскочит да как каркнет! Гришка с перепугу кубарем покатился, еле на крыше удержался. Видит, ворон над ним кружится, в лицо крыльями машет, будто сказать что хочет.
– Чего тебе, Ворон Воронович, от меня надо?
Ворон Воронович крыльями по-прежнему машет, ворчит, недовольство выказывает. Прислушался Гришка к птичке, да тут и догадался, чего ему втолковать-то хотят. Гнездо, вишь, Воронович в трубе у него свил. Жениться хочет, детей рбстить собрался.
– А мне без воздуху теперь жить, что ли? Ищи себе новое пристанище! Ишь, умный-разумный какой! Ни прописки, ничё нет! Незаконно как-то!
Бросился Гришка со всех ног домой, забегает и хвать газету «Антенна». В газете той необыкновенная сила была. Много раз «Антенну» Гришка проверял. Если в неё селёдку или бутерброд завернуть, нипочём не пропадут. Если кому-нибудь в ящик почтовый подложить, непременно обратно возвращается. А если зажечь?.. Тут уж неведомо что и будет! Непростая газетка-то, с секретом.
Зажёг Гришка «Антенну», сунул в трубу и думает: «Ну что, Ворон Воронович, теперь скажешь? Против “Антенны” не попрёшь!» Из отверстия густой пар повалил, кажется, что весь дом дымом задымился. Слышит Гришка, в дверь бубуха-ет кто-то. Открывает – сосед.
