Видя, что пауза затянулась, Морозов решил пойти с козырей:
– Кстати, ваш шеф мне о вас рассказывал, что вы, мол, ему приносите удачу.
– Надеюсь, что это так и что не подведу его и в этот раз.
– Мало надёжных людей в наше время, как-то измельчала, что ли, людская порода. Не на кого положиться. Берёшь сотрудника на работу, вроде честный, хороший человек, платишь ему очень приличную зарплату, а он год-другой посидит, обрастёт связями, и давай хапать. Да ладно, хапать мы все не без греха, – ретиво тащить начинают всё подряд.
Нынешнюю молодёжь я вообще не понимаю. Такое ощущение, что у вас только гаджеты да деньги на уме. Подростки, конечно, всегда были истовыми собственниками, и моё поколение этим грешило, но не до такой же степени!
– У многих совсем не так, как вы говорите. Им приходится работать со школы.
– Труд в меру ещё никого не испортил. Наверно, смотришь на это богатство и думаешь: вот бы его раскулачить, как при коммунистах?
– Насколько я помню из школьного курса истории, у нас в стране уже грабили награбленное и раскулачивали, вот только стало ещё хуже… Я, естественно, не жила при коммунистах, хоть мой дедушка прослужил всю жизнь в органах, а вот мой прадед с прабабушкой после Великой отечественной войны были репрессированы. Потом, как многих после смерти Сталина, их реабилитировали. Я против таких экспериментов над людьми, но я и против бедности. Богатые должны делиться с народом.
– Разумные мысли для юного создания. Действительно, мы должны не скупиться, – утвердительно кивнул Морозов. – Вот я рос с твёрдой верой в начало светлого коммунизма в 1980 году. Говорили, что денег не станет и, того и гляди, разразится мировая пролетарская революция на всей Земле. Сейчас понимаю, какой глупостью было во всё это верить. Верить в то, что какой-то избранный историей класс или сословие непременно будет управлять всем глупым человечеством. Выходит, в наши дни айтишники должны устраивать свою мировую компьютерную революцию? Эй, айтишники всех стран, объединяйтесь!
Алёна рассмеялась, Морозов тоже по-доброму улыбнулся:
– Так-то вот. Хотя сейчас я понимаю, что коммунизм – это сказка, но не добрая – на крови, про золотой век, про времена царя Гороха, правда без царя. Строй, который походит скорее на монастырь с безупречными монахами, надуманный идеалистами под прикрытием лозунгов о неизбежной гибели капитализма. Я в начале девяностых прятался от бандитов в одном монастыре, так скажу по секрету – я и там не видел всеобщего сердечного согласия между послушниками. И это нормально, мы слишком разные.
Алёне не понравилось направление разговора. Она терпеть не могла политику, как и большинство её ровесников и знакомых, ибо резонно считала себя совсем неопытной в этой сфере. Она постаралась плавно перевести беседу в нейтральное русло:
– А почему вы решили собирать вот эти предметы искусства, а не картины, например, модных импрессионистов или авангард?
– Ну, коллекционируют не только Мане или Ренуара. Один из наших крупных предпринимателей, как известно, выкупил коллекцию пасхальных яиц Фаберже. Да, многие картины приобретают, но я вот захотел отличиться от всех и, когда появились лишние деньги, решил поначалу коллекционировать раритеты советской эпохи. Тем более что я ведь выходец из неё, из той самой эпохи. Можно сказать, моя плоть и кровь из СССР. Я любил то время, но и возненавидел его. Вам, нынешней молодёжи, наверно, не понять нас, почти стариков. Вы все расслаблены, а мы росли, наоборот, натянутыми как струны – то октябрятами строились в ряд, то пионерами дули в горн да голосили «Взвейтесь с кострами». Ну а будучи комсомольцами, таскались по субботникам и собраниям. Да вдобавок я, вообще-то, в детдоме начал своё житьё-бытьё, когда умерли родители. Ну да ладно, совсем не то, что надо, я помянул. Так вот, принялся я время от времени навещать вернисажи да антикварные лавки. Оказалось, из советского добра выбрать-то что-то для моей души и моих глаз – не-че-го. Вот такая прошла пустозвонная эпоха, просто мыльный пузырь для искусства, девочка. Ну а советским реализмом я с детства сыт по горло. Как оказалось, всё прекрасное сотворили или до революции, либо оттуда тянулись корни, или прямо вопреки заветам и указаниям советской власти. Конечно, имелось одно исключение – авангард, но его уж многие коллекционируют, да и, по-хорошему, у него ноги тоже растут из дореволюционных времён. Вот тогда я и решил собирать своё, народное, так сказать, нашенское посконное – от земли и от сохи. Что всегда было мило моему глазу и грело душу.
