Уже третий день португальцы пытались выбраться из мангр Анголы. «Лес дьявола» полностью оправдывал своё название: вечный полумрак не давал ориентироваться в пространстве, под ногами мерзко хлюпала солёная трясина, с пути сбивали торчащие из самых неожиданных мест корни, а ещё эта вонь, вонь, вонь… Но, даже несмотря на это, путешественники не теряли присутствия духа.
– Да, парни, как ни крути, а после смерти мы точно в рай попадём, потому что в аду уже находимся. – сказал Рибейро – Жарища тут невозможная; вонь стоит, как от адских котлов; только чертей не хватает…
Тут же в манграх раздались человеческие голоса. Путешественники тут же спрятались с алмазами в маленькой, но густой роще. Едва они это сделали, как мимо прошёл патруль из 3 боевиков УПА. К счастью для них, боевики ничего не заметили в этих зарослях.
– А вот и черти по наши души. – мрачно заметил Паулу. Убедившись, что патруль ушёл далеко, португальцы выбрели из рощи и побрели дальше. За всё время скитаний у путешественников во рту не было и маковой росинки и теперь их начал мучить жестокий голод, доводивший до галлюцинаций. Педру Соузе, к примеру, все 3 дня мерещился его любимый крокет из крабов. Его бы не одобрил Паулу, у которого перед глазами стояла «кузиду португезе» – питательная смесь говядины, свинины, копчёностей и курицы, но едва он открывал рот, чтобы съесть её, как в его зубах оказывался здоровенный кусок древесины. Голод мучил даже такого постника, как Жоржи. Он мёртвой хваткой вцепился в носилки, смотрел вперёд невидящим взглядом и всё время повторял:
– Хлебная… Хлебная…
Страдал от голода и Марсио. Галлюцинации у него сопровождались дикими коликами в желудке. Во время одной из таких колик он не выдержал и посмотрел наверх, где увидел огромный гранат. Сначала он принял его за очередную галлюцинацию, но присмотревшись, понял, что это не так: прямо над ним висел большой спелый плод граната, который надо было сорвать.
– Марсио, ты не из племени обезьян. – пошутил Педру, глядя, как его друг пытается забраться наверх по абсолютно гладкому стволу дерева.
– Жрать захочешь – обезьяной станешь. – так же шутя ответил Марсио. Наконец, с энной по счёту попытки ему удалось влезть наверх и только он дотронулся до граната, как на него откуда-то сверху выползла капская винная змея. Рибейро не собирался отдавать гранат без боя и отломил ветку, намереваясь прибить гадину. Но едва он замахнулся, как на плод сверху сползла ещё одна змея, а в пучке листьев Марсио заметил кладку маленьких яиц, он случайно разворошил змеиное гнездо! Голод поборол инстинкт самосохранения и Марсио, не задумываясь, схватил змею под челюсти и направил её на супруга. Гадина отчаянно вырывалась из рук, пытаясь укусить человека, но не выдержала и вцепилась зубами в другую гадину. Как только она это сделала, Марсио хватанул веткой по гранату и спустился вниз, прихватив с собой и змеиные яйца. Обед удался на славу: несъедобный в обычных условиях плод ксилокарпуса гранатового был съеден вместе с кожурой, а змеиные мясо и яйца все единогласно признали деликатесом. После трапезы путешественники легли отдыхать на досковидных корнях и лишь Жоржи Гомес неожиданно вскочил, встал в позу суслика и стал старательно принюхиваться.
– Нам туда! – растолкал он возлежавших на корнях товарищей.
– Тебе что, съеденная змея дорогу подсказала? – спросил его Соуза.
