– Особенно от десантов русских, – поспешил уточнить Геринг, – у которых вся партизанская борьба в наших тылах была построена на воздушно-десантной поддержке со стороны армии.
Аргумент оказался довольно сильным. Русские десанты в Альпах?! В районе ставки фюрера?! Только не это! А тут еще – как всегда некстати оживший Кальтенбруннер.
Однако на дальнейшие объяснения Геринга начальник РСХА никак не отреагировал. Фюрер тоже угрюмо помолчал, а затем объявил, что, конечно, в рейхе не осталось сейчас ни одной не занятой в боях горно-стрелковой части, которая очень нужна будет в «Альпийской крепости». А вот перебрасывать из Австрии к Берлину 6-ю танковую армию СС Зеппа Дитриха, создавая таким образом костяк будущего СС-гарнизона последнего редута, он не станет. Хотя ранее такая переброска планировалась.
«Танковая армия, пусть даже и лучшая – в горах? – мысленно пожал плечами обер-диверсант рейха. – Какой от нее прок на склонах гор, в узких горных долинах, а тем более – в ущельях?! Там действительно нужны егерские и горно-стрелковые части, нужны отряды истребителей танков, а главное, подразделения диверсантов, каждое из которых имело бы свою базу и свой хорошо изученный район действий. Потому что с самого начала бои в крепости в самом деле будут развиваться по законам партизанской войны».
После этого Гитлер в течение почти получаса говорил о своей ответственности перед нацией, о необходимости сконцентрировать волю каждого из руководителей на укреплении обороны рейха, а затем, прервав себя буквально на полуслове, всех отпустил, оставив лишь Бормана и Скорцени.
Не обнаружив себя в числе оставленных, рейхсмаршал Геринг умышленно замешкался, понимая, что самое важное будет сказано именно в этом, предельно узком кругу, но фюрер жестко повторил: «Остаются только Борман и Скорцени…».
Увы, осмотра замка, а значит, и будущих оборонительных позиций гарнизона, в сопровождении самого графа не получилось. Вилли Штубер попросил фон Ленца провести его по территории внутренних двориков и помещениям замка, однако сославшись на усталость, тот перепоручив роль гида лейтенанту Торнарту, язвительно заметив при этом:
– Добиваясь руки графини Альберты, наш лейтенант уже давно видит себя владельцем замка Шварцбург. Так что пусть изучает его.
– Никогда не вынашивал такой мысли, граф, – скромно потупил взор будущий зять.
– Вынашивали, – резко осадил его Ленц, – и, невзирая ни на что, продолжаете вынашивать. Так не будем же лишать нашего лейтенанта хоть каких-то иллюзий. Я прав, как считаете, барон фон Штубер?
Вилли понял, что за этим выпадом скрывается какая-то «замково-родовая» интрига, познавать которую ему попросту не стоит, а что касается нежелания графа побыть в роли гида, то барон решил для себя: «Ничего, так даже лучше. Появилась возможность оценить узловые точки обороны замка основательно, без суетного кряхтения над ухом престарелого коменданта».
– Не огорчайтесь, лейтенант, – шутливо подбодрил он явно приунывшего лейтенанта Торнарта. – Прежде чем оборонять замки, их сначала завоевывают. Так было во все времена.
Оказалось, что оборонять замок было бы в принципе несложно. Архитектор, трудившийся над его проектом, по самому призванию своему был фортификатором. И хотя исходил он из канонов той поры, когда в боевых схватках владельцы кремниевых ружей и пистолетов еще откровенно завидовали лучникам, тем не менее узкие бойницы полностью «простреливали» все три закрытых, изолированных друг от друга пристройками дворика, в то время как узкие переходы, колоннады галерей и смотровые балкончики позволили защитникам «Шварцбурга» чувствовать себя в его стенах защищеннее, чем в любых других укреплениях этой войны.
