– К сожалению, я не нашёл подтверждения вашим словам в отчёте и в допросных листах. Ну, ничего страшного, бывает. Забыли, наверное, дописать.
Комендант яростно закивал и неуверенно улыбнулся. Оскольд наклонился вперёд и прошептал:
– А можно я его? А? Ведь каков подлец! Ладно жена, но мальчишку и того не пожалел.
Герцог величественно отмахнулся от него.
– Продолжим. Какие преступления послужили причиной вынесению смертного приговора Сетирону Кальдерон, четырёх лет от роду, страдающему хилостью конечностей? Навряд ли младенец писал письма – не был обучен грамоте, а как мне известно, он и вовсе не говорил, ― голос герцога перестал быть мягким. ― Как вы, многоуважаемый комендант, объясните, за какие такие преступления на эшафот взошёл четырёхлетний ребёнок? Если я не ошибаюсь, то указом короля от одна тысяча пятьсот девятого года со дня Пришествия, дети до семи лет не несут ответственности за свои действия и они не могут быть приговорены к смертной казни. Наказание получают родители или опекуны, а если таких не имеется, то ребёнок помещается в королевский приют до достижения совершеннолетия и более не несёт ответственности по обвинению. Но, ― Альгар выдержал долгую подобающую интриге паузу, ― вы могли об этом не знать. Бывает.
Тервуд медленно выдохнул. Да и все окружающие тоже заметно расслабились. В самом деле, не будет же герцог убивать лорда Тервуда, пятиюродного брата короля на глазах благородной толпы. Только лорд Эндерс подозрительно прищурился, разглядывая то Тервуда, то Альгара. Герцог тем временем продолжил:
– Я изучил перепись имущества лорда Кальдерона, которое было сделано несколько дней назад. Как я понимаю, оно отходит старшей дочери Эрии Кальдерон.
Кеке дёрнулся, кажется, желая что-то сказать, но захлопнул рот и продолжил наблюдать.
– Она женщина! И, Ваша светлость, девушка сбежала! Она тоже участница заговора! Она… Она была невестой Фегги Бортрен!
– Если быть невестой также теперь является преступлением, тогда мы все должны дружно встать и перебить добрую половину жителей Ларека! Вы, милорд, заврались! Хватит! ― Альгар подкрепил свои слова, встав и громко стукнув ладонями по столу. Советники вжались в спинки стульев. ― Я знаю, что уже неделю вы обустраивайтесь в доме покойного лорда Кальдерона. Вы были замечены в скупке драгоценностей, а также заказали рамы красного дерева и конфисковали сколько-то там локтей пурпурного шёлка! Я мог бы быть снисходителен к глупцу или идиоту, но не вору. В тот момент, когда зима ещё не пришла, когда по всему герцогству разорены дворы, а люди умирают от голода на улицах Ларека, вы набиваете себе карманы. Мы продаём столовое серебро, фамильные картины, одежду и мебель, чтобы наполнить амбары Пасгантским зерном. Если сейчас мы не сможем поддержать герцогство до лета, то осенью пожнём лишь могилы. Вы пренебрегли не только моими приказами, но и приказами короля. Вы не просто глупец, вы жалкое лицемерное существо…
– Я член королевской семьи! – голос Тервуда сделался совсем тоненьким и испуганным. ― Вы не имеете права так ко мне обращаться!
Альгар вышел из-за стола и медленно направился в сторону коменданта.
– Вы обвиняетесь в превышении должностных полномочий, приведшие к смерти трёх человек, в том числе детей. Без доказательств, без суда и в обход моего приказа. Мотив ― вопиющее жажда наживы и денег. Все доказательства и допросные листы будут направлены лично Его Величеству королю Луизу за моею печатью.
