Алтарь судьбы - страница 23

Встревоженный, я слушал ее с замиранием сердца, осознавая, что пришел конец нашим отношениям. Я понимал, что она теперь не захочет видеть меня в течение длительного времени, пока ее досада не уляжется.

С минуту мы простояли молча, оба в попытках унять свой гнев. Отдышавшись, я попытался взять женщину за руку. Она одернула ее и отвернулась от меня.

– Прости меня, – прошептал я. – Я наговорил глупости, на самом деле, у меня нет таких мыслей.

– В моменты ярости мы всегда говорим то, что на душе, – спокойно сказала она, поджигая табак, чтобы закурить.

– Это не тот случай, поверь мне, Катеринушка. Сам не ведал, что молвил. Бес попутал. Разозлился, да и вышел из себя.

– Ладно, чего уж теперь.

– Пообещай, что про этот разговор помнить не будешь.

– Обещать не могу, больно задел. Но постараюсь. Может со временем и забудется.

– Великодушная моя Катерина.

– Не называй меня так! И кстати, князь, до тебя дело имеется. Дипломаты доложили, что Курляндский герцог все чаще на болячки сетует. А ведь ему уже далеко за семьдесят.

– Ну и что?

– А то, что наследничков он так и не родил.

– Я все это знаю, Екатерина.

– Хочу своего человека поставить следующим герцогом. На ум пришла твоя кандидатура. Что думаешь?

– Предложение заманчивое. Курляндское герцогство – лакомый кусок.

– Ну, так что? Возьмешься за это дело?

– Нечего и спрашивать, дорогая.

– Имей ввиду, мне настоятельно советовали отправить в Курляндию Карла-Фридриха, но я все же решила отдать это место тебе.

Обрадованный известием, я отправился по своим делам. Всю следующую неделю я предвкушал, как стану новым герцогом. Но желаемому оказалось не суждено сбыться. Всему виной стал ненавистный Карл-Фридрих. На первом заседании Тайного Совета он вручил императрице челобитную с просьбой отстранить меня от членства, ввиду моего недостойного поведения в должности. Два часа все выслушивали его пылкую речь о том, что я веду непомерно роскошный образ жизни на казенные деньги, вымогаю взятки у торговцев и землевладельцев, обещая взамен покровительство в фискальных делах, а также о том, что жалованье, которое мне назначено по службе явно не соразмерно с тратами, которые я фактически осуществляю.

Екатерина была удивлена его разоблачением не меньше меня. Кажется, она оказалась разочарована в своих ожиданиях от зятя. Он возомнил себя достаточно могущественным, чтобы вести откровенную кампанию против меня. Императрица упустила его амикошонские наклонности из-под контроля, она не предусмотрела такого исхода от наделения Карла-Фридриха властными полномочиями. Завершая свое слово, он бросил на меня триумфальный взгляд, полный восторга и гордости за себя. Мужчина не преминул потребовать от императрицы отменить ее решение о моем назначении в герцогство. Остальные члены, имевшие право голоса, посодействовали оратору. Екатерина проявила упорство и настояла на том, что я должен остаться в Совете. «Это не стоит даже обсуждения! Совет нуждается в таком опытном государственном деятеле, как Александр Данилович», – твердо заявила она.

– Ты оказался прав, – вздохнула она извиняющейся интонацией, когда мы остались одни.

Я оставил ее слова без ответа.

– Алексашка, скажи что-нибудь. Я чувствую себя такой виноватой перед тобой.

– Твой зять очень словоохотлив. Выражаться он умеет. Должно быть, ночами упражняется в оттачивании ораторского мастерства.

– Я бы ни за что не допустила этого, если бы только знала, что он готовит на тебя компрометирующие сведения.