А еще совет Смоленского Вече был должен Пожарскому пару тысяч золотом за ввод полка стрельцов. Московиты хоть и не успели принять участие в сражениях, но политически сыграли важную роль в укреплении правильной власти в Смоленске, которая не желала сговора ни с поляками, ни со шведами.
– Что делать, я знаю. Мне для дел этих нужны люди тайные и сговорчивые, которые делать будут вещи, им непонятные, без излишнего любопытства, и никому об том не расскажут даже под пыткой.
– Никак, тайный промысел замыслил, Данила? – шепотом произнес Ларион. – Золотишко отыскал, что ли?
– Клады, они только дуракам достаются, – тяжело вздохнул Еремеев, – а нам все приходится тяжким трудом добывать да мозгами.
– Не хочешь говорить?
– Не хочу тебя да других дорогих мне людей под опасность подводить, но и другого способа казну пополнить не нахожу.
– Риск – благородное дело, ты сам говорил. Рассказывай, кого грабить будем? – усмехнулся разумник.
– Все гораздо серьезнее, Ларион. Собираюсь дорогу гномам перейти. Но так, чтобы они ничего не заподозрили.
Ларион был магом разума довольно высокого ранга, он уже был в курсе многих тайн Данилы, из-за которых крашенского боярина могли предать смерти не только чужаки. Многие, к примеру, очень бы удивились, узнав о способности молодого человека общаться с Жучкой – зверем, который еще недавно был ночной тварью и с большим аппетитом уплетал в том числе и людей. Да и сведения о том, что Данила перебрался в ранг алтарного мага, также держались в строгом секрете, ибо тот, кто за раз способен зарядить по полной более шести алтарей, сам приравнивался к сокровищу, а потому должен был содержаться под особой охраной. Еремееву же ничего не стоило и десяток напитать энергией.
– Алтарные камни? – разумник произнес, считай, беззвучно, округлив при этом глаза.
– Не сомневался, что ты догадаешься.
Ларион присел – новость действительно оказалась сногсшибательной. Переваривал ее с минуту, затем так же тихо вымолвил:
– Тебе известен способ?..
– Сделал два сам, за месяц могу, наверное, десяток осилить.
– Как-то я сразу ощутил себя трупом.
– То-то и оно. Поэтому больше никто и не должен узнать.
– Думаешь, удастся одурачить гномов? Да они первыми выяснят, откуда на рынке появились сторонние камни. Затем пойдут по цепочке, и дальше даже говорить не хочется.
– Но ты же у нас разумник? Покумекай на досуге, где и как оборвать ту цепочку, чтобы она к нам не вывела. Одна подсказка: я заронил смоленским гномам мысль о том, что их пореченские коллеги вроде пытаются наладить собственное производство, даже местных к этому делу привлечь стараются. Точнее, старались.
– Так, погоди, хотелось бы немного поподробнее.
– Помнишь того гнома, которого Зарина убила при обмене?
– Был такой, – кивнул разумник.
– Его звали Журегом. Он вроде и посоветовал мою невесту опоить душекривом. Как думаешь, мог такой гад подлянку своим подкинуть? Например, втайне наладить производство алтарей?
– Почему нет? – оживился Ларион. – Поскольку он сдох, вот и первый обрыв цепочки.
Раздавшийся за дверью шум привлек внимание приятелей.
– Ладно, ты принимай гостя, а я пойду покумекаю малость. Чую, затевается очередная каверза в твоем духе, и мне это нравится.
Стоило выйти разумнику, как его тут же сменил сотник особого отряда, который в настоящее время еще и Смоленском управлял по поручению обновленного совета Вече.
