Все взялись за руки, и эта цепочка начала шествие вокруг костра, мягко покачиваясь.
– Мэндокс, наш создатель, наш спаситель, наш сопровождающий. Пусть не опустится перед змеями твоя голова, пусть полнится жизнью твоё тело, пусть наши слова станут тебе опорой, пусть наши глаза станут твоими.
Я, запинаясь, повторяла слова, которые мне удавалось запомнить. Спустя несколько кругов мы снова сели на свои места. Мне ещё никогда не приходилось участвовать в чём-то подобном. Поклонение Люпусу считалось личным делом, и волвы предпочитали производить его наедине с собой, за исключением больших праздников.
– Мэндокс не потерял своего зрения. И когда он вам нужен – вы можете позвать его. И если верите всей душой – он непременно отзовётся и осветит ваш путь, – закончила Лилана-Дил. По рукам вновь пошла чаша, из которой на этот раз не пили дети. Когда очередь дошла до меня, я ощутила вкус разбавленного душистого вина с нотками мёда.
– Официальная часть кончилась, – ухмыльнулась Дуа-Фрис, а потом соскочила с места, размахивая своими многослойными юбками. Раздались аплодисменты. Заиграла свирель и мягкий барабан. Я с удивлением заметила, что на последнем играл Ингар-Моран. Встретив мой взгляд, он посмотрел на меня с вызовом.
– Не сиди, Алу, – ухмыльнулась Дуа-Фрис. В руках у неё уже была бутылка, которую она мне протянула. Почти все поднялись со своих мест и принялись танцевать. А я едва ли знала, как это сделать, ощущая себя новорожденным жеребёнком, плохо контролирующим своё тело.
– Просто доверься ночи и своим ногами, – ухмыльнулась фокса, закружившись на месте. Отказавшись от напитка, я начала повторять за ней.
Языки пламени горели всё выше, ночь теперь наполнилась смехом и радостью, шорохом одежды и ветра, звуками музыки. Маленькая Верида-Фол кружилась рядом, её бабушка сидела на месте, аплодируя ей.
Счастье и беззаботность искрились в воздухе.
Улыбка не сходила с моего лица. Впервые с того момента, как мне пришлось покинуть академию, я ощущала себя частью чего-то. Важной частью. Ведь и ради меня Мэндокс спустился в то подземелье в поисках искры души, ведь я одна из них. Костром почитали Мэндокса, но каждый фокс здесь был независим, продолжая жить свою собственную жизнь, ограничиваясь личными рамками. Не подчинившись воле волва, фелина или урси.
В меня неожиданно влетела Верида-Фол и захихикала, протягивая руки. Усмехнувшись, я схватила её ладони, и мы закружились. К нам тут же присоединились Дуа-Фрис и ещё несколько девушек.
Мы танцевали, танцевали и танцевали. Я больше не пила тот напиток, но чувствовала себя опьянённой самой ночью, музыкой и танцами. И испытывала огромную благодарность за эту лёгкость, которую не ощущала в своей жизни, наверное, никогда. В тот момент забылись все обиды и тревоги, остались только музыка и я.
Чуть позже старейшина поймала мой взгляд и поманила к себе. Мелодия теперь звучала тише, и я с удивлением увидела, как Ингар-Моран рассказывает детишкам страшные сказки.
– Вижу, тебе нравится, дитя, – усмехнулась Лилана-Дил, когда я упала рядом с ней, пытаясь захватить ртом как можно больше воздуха. Сюртук Магнума уже был у меня в руках, стало слишком жарко для прохладной весенней ночи.
– Это потрясающе, – я не сдержала яркой улыбки.
– В следующий раз я расскажу новую историю, – улыбнулась она коротко. – А потом ещё и ещё. Наш бог забыт незаслуженно. Мы не строим ему храмы, только лишь вера фоксов поддерживает его силы. Каждый воздаёт ему хвалу так, как считает нужным, но многие его уже позабыли, многие не верят и считают это старой сказкой. Легендой.
