Павел направился в ванную и внимательно осмотрелся. Хотя он ничего не трогал, заглянул во все уголки, особенно те, что располагались на полу – возле ванны, у раковины и двери. Вера понимала, что следователь надеялся найти землю или листья, которые остались бы на преступнике. Но все прекрасно знали, что за несколько дней улики можно было полностью уничтожить.
Следователь вышел из ванной и взглянул на лестницу, после чего уверенно направился к оранжерее.
Когда его рука коснулась ручки двери, сердце Максима тревожно забилось. Он знал, какая реакция последует, и лихорадочно думал, как заставить Павла поверить ему.
Вера бросила испуганный взгляд на идущего позади Максима. Тот поджал губы; очевидно, Павлу не понравится то, что он найдёт за дверью. Но делать было нечего, да и само присутствие цветов в доме ничего не доказывало.
Следователь остановился в центре оранжереи, вдоль окон которой тянулись ряды больших и маленьких горшков с растениями.
– Садоводы-любители? – спросил Павел, параллельно записывая наблюдения в блокнот.
– Мои родители владели несколькими теплицами с цветами, где я любил проводить время, – поспешил объяснить Максим. – Моя мама в юности участвовала в выведении красного аконита, этот цветок напоминает мне о ней.
– Насколько мне известно, аконит неприхотлив и растёт в открытом грунте.
– Я развожу красные акониты дома, чтобы сохранять их селективную чистоту. То есть, чтобы во время опыления они не скрещивались с другими аконитами, если такие есть, и близкими видами растений.
– Понятно… Любишь насыщенно-красный цвет, да?
Максим ощутил, как трепещущее до этого момента сердце начало покрываться коркой льда.
– Я не убивал Семёна.
– А я этого и не говорил. – Павел подошёл ближе к горшку с цветком и сорвал один, после чего повернулся к Максиму. – Ты выводишь самые ядовитые цветы, продолжаешь дело своей матери, на которое у неё не хватило времени.
– Не совсем понимаю…
– Хотя я и мусор, не только в бумажках разбираюсь. Цветы, которые ты получишь после деления корневищем, будут обладать теми же свойствами, что материнское растение. Бесполый путь размножения невыгоден, поэтому Бог создал более совершенный путь – половой. Комбинации генов, благодаря которым спустя годы можно вывести новый вид. Более устойчивый. Более красный. Более ядовитый.
Максим молчал. Сказать было нечего: слова исчезли, и он оказался вдруг во вселенной безмолвия, где царит лишь пустота. Лишь лёд, который продолжает ползти по телу. Максим не знал, куда клонит Павел, и это пугало намного больше. Возможно, следователь просто наслаждался чужим страхом, а может, действительно угрожал.
Тем временем Павел бросил цветок в горшок и быстро вернулся в ванную, где два раза с мылом помыл руки. Вышел он оттуда задумчивый и серьёзный, как будто действительно размышлял над чем-то важным.
– Не бойтесь, никому я не скажу. Цветы у тела отличались от тех, что растут у вас.
– И что надо в обмен на молчание? – тихо спросила Вера, но Максим ясно различил в её голосе оттенок вызова.
Павел задумчиво почесал подбородок.
– Думаю, сотня вам будет по карману.
– Раньше ты за подобное просил меньше, – протянул Максим.
– Времена меняются.
– Хорошо, завезу… На днях.
Павел снова что-то записал в блокнот, и Максим теперь сомневался, что тот служил для рабочих заметок. Уж многовато компромата было на его страницах. Минута тишины растянулась на вязкие годы, и когда Павел поднял голову, Максим уже готов был лично вытолкнуть того за дверь.
