Америго - страница 20

– Рассыльный! – ахнула хозяйка. – И он чего-то припозднился. Рональд, я заберу!

– Весьма благодарен тебе, Мадлен, – пробурчал тот, наблюдая, как Господин за обе щеки уплетает кусок воздушного пирога.

– …Распишитесь за прием, – послышался голос рассыльного.

Скоро на столе появились, ликующе звеня, три небольшие, объемом в полчетверти литра, склянки. На каждой была наклейка с мелкими надписями, и с виду сосуды казались неотличимыми друг от друга. Несмотря на это, Мадлен без колебаний выбрала одну из склянок и вынула пробку.

– Тебе чего неймется? – удивился Рональд, забыв о несносном поедателе пирогов. Господин, услыхав этот вопрос, поднял голову, прекратил жевать и на мгновение даже сконфузился. Хозяйка накапывала в стаканчик не что иное, как благоразумие, которое в таких случаях было полезно для успокоения.

– Герр Левский, – торжественно сказал молодой человек, прожевав свой конфуз вместе с остатками бисквита, – ваша супруга очень рассудительна и по-настоящему привержена Заветам. Следуйте ее примеру, прошу вас! А мне пора уходить. Как вам уже известно, я сегодня страшно тороплюсь.

Мадлен едва кончила наполнять стаканчики для домашних, как он уже захлопнул за собой дверь.

Герр Левский запустил пальцы в голубую коробочку, а жена перенесла все порции на стол и хотела выговорить ему за безрассудное поведение, но взгляд ее застыл на серебряной десертной ложечке, которой Господин пытался выковырять неудачно выбранное лакомство из своих властительских зубов. И уж теперь ей подумалось, что гость, по меньшей мере накормленный, все же заслужил эти нападки, по меньшей мере в пределах апартамента. Одними губами она послала ему вдогонку маленькое, но крепкое ругательство и пришла в себя.

– Неплохо бы сводить его к парикмахеру, – заметил Рональд, указывая на мальчика, о котором все позабыли. – Что-то он слишком оброс.

– Мама! – вскричал Уильям со слезами в голосе. Только-только он обрадовался быстрому исчезновению строгого голубого костюма!

– В самом деле! – подхватила Мадлен, которая и сама была рада отвлечься. – Завтра как раз воскресенье, устроим обед, а потом сходим к фрау Барбойц!

«Да чего же это с ней такое?» – в отчаянии думал мальчик.

Но вдруг он просиял.

– А как же Парк, мама? – нашелся он, уверенный в том, что она не пойдет против Школы. (И Элли! Тогда завтра он опять будет с Элли!)

– Да, – задумчиво произнесла Мадлен, – не мешает еще поговорить с учителем. Почему бы не отпустить тебя на воскресный обед с мамой и папой? А если и он недоволен твоей праздной шевелюрой, в чем я не сомневаюсь, то я честно предупрежу его, что ты немного задержишься. И нечего тут возражать, мы еще не забыли, что ты выкинул с этим Парком! А теперь выпей порцию и одевайся. Все изгваздал, я вчера еле отстирала.

Уильяму оставалось только надеяться, что до завтра она закружится со своей службой и сливовым джемом для воскресного пирога и все равно отведет его в Школу, а он сумеет скрыться в Лесу на весь день и отдалить невыносимую стрижку хотя бы на неделю.

Учитель не оставил без внимания пятничную просьбу фрау Левской – он и впрямь согласился пожертвовать отдыхом на уютном холсте ради того, чтобы маленький пассажир понял свою вину и вовремя избавился от праздных искушений Парка.

– Я говорю с тобой как с другом и прошу тебя, помни, зачем милостивые Создатели дали тебе увидеть это чудесное место!..