Американская история любви. Рискнуть всем ради возможности быть вместе - страница 10

Внимание Эллен привлекла суета у одного из выходов: она никак не ожидала увидеть знакомую фигуру столяра, у которого работал Уильям, внимательно осматривавшего вагон. Он заметил ее, но не узнал – ведь молодая женщина превратилась в элегантного белого мужчину, а не разыскиваемого раба. Столяр резко развернулся и вышел.

Эллен вздохнула с облегчением. Ее охватил восторг: не узнали – еще одна удача[56]. Но теперь угроза нависла над ее единственным спутником, любовью всей жизни. Оставалось только ждать и молиться не услышать криков из соседних вагонов.

Уильям надвинул бобровую шапку на глаза и забился в самый дальний угол, отвернувшись от входа и с трепетом ожидая появления столяра. Он видел, как тот заглядывает во все вагоны – вот-вот доберется до негритянского и вытащит его. Уильям не представлял, как тот узнал, что они собираются сбежать, но чувствовал: план раскрыли.

Все утро Уильям был свободен. Теперь же его могли обвинить в краже ценного имущества мистера Айры Хэмилтона Тейлора и доктора Роберта Коллинза. Он чутко прислушивался к происходящему – слух стал его верным помощником. Неужели этот человек сначала схватит Эллен? Однако никакого шума в поезде не было – значит, ничего не случилось. И тут раздался благословенный колокол. Уильям в изумлении почувствовал, что поезд тронулся. Путь в Саванну начался.

Поезд тронулся, и Эллен приникла к окну. Муж на платформе не появился, никто не гнался за беглецом, не стрелял. Она увидела лишь, как столяр сходит с платформы.

Позже она узнала, что утром столяр почувствовал, что надежный помощник сбежал, и направился к вокзалу. Времени было мало – ему удалось лишь осмотреть пути и несколько вагонов, заглянуть в вагон для негров он не успел. Впрочем, с вокзала столяр ушел довольным – подумал, что тревожился напрасно.

Поезд двигался вперед, тело Эллен привыкло к движению. Наконец она могла собраться с мыслями. Поездка предстояла нелегкая. Сиденья были жесткими, с тонкой обивкой, которая не смягчала тряски «бешеного дракона», как когда-то назвал американские поезда Чарльз Диккенс[57]. В вагоне было душно, воняло табаком – вокруг курили, жевали, сплевывали на пол. Плевки редко попадали в плевательницы. Кроме того, было шумно – кто-то сравнил звук движущегося поезда с сипением десятка ослов-астматиков. Эллен отвернулась от окна. Летом же пассажиры высовывались оттуда или даже выставляли в окна ноги, чтобы немного освежиться. Эллен впервые заметила: прямо за ней сидит знакомый, которого она знала с детства и видела накануне за ужином – он гостил в доме Коллинзов. Пожилой мужчина вежливо поздоровался.

– Прекрасное утро, сэр, – с теплой улыбкой сказал он.

По этой дороге Скотт Крей путешествовал не в первый раз[58]. Жил он в Дэриене, штат Джорджия, и часто ездил из Мейкона в Саванну еще до появления железной дороги, в которую тоже вложил деньги. С Робертом Коллинзом он был знаком очень хорошо – оба приехали из Северной Каролины, и Крей считал Роберта сыном. Они сотрудничали более десяти лет – основали мейконскую библиотеку и Лицейское общество. Крей действительно знал Эллен с детства: она имела все основания опасаться, что он захочет вернуть ее хозяину.

Крей мог взять на себя подобную обязанность. Когда-то он был городским олдерменом, участвовал в строительстве канала, занимался банковским делом и аукционами. Ему часто поручали управлять чужой собственностью, в том числе и рабами. В 1818 году А. Г. Пауэлл разместил в Darien Gazette объявление о сбежавших рабах по имени Носко и Ченс, где говорилось: «Доставившему их к Скотту Крею будет выплачено вознаграждение в размере 10 долларов за каждого»