Американское Вертиго - страница 17

– Как вы думаете, он меня слышит?

– Скорее всего, нет. Наверное, отвечает на тактильный раздражитель. Вы пожимали ему руку?

– Да. – Ответила Ирина.

– Я тоже отмечала это учащение пульса и дыхания, когда выполняла медицинские манипуляции и перестилала постель. – Подтвердила Глэдис. – Такое бывает. Доктор Харрис просил мне напомнить вам, что он хочет переговорить. Когда закончите, зайдите к нему в кабинет.

Ирина посидела еще некоторое время, не осуществляя каких-либо попыток разбудить сознание Сергея и вызвать его реакцию на прикосновения, просто держала его за руку. Пульс успокоился и остановился на отметке «72».

– Показалось, – подумала Ирина. Пора идти. Она еще раз пожала руку мужа и встала. Возникшая реакция опять поколебала ее сомнения – пульс снова участился, дрогнули веки и, по левой щеке покатилась крупная слеза. Сомнений никаких нет – он слышит и чувствует. Отдыхай Серёженька, я еще вернусь – тихо прошептала она.

***

Ирина постучала в дверь.

– Да, да, входите, – пригласил Джон Харрис. – Здравствуйте.

– Приветствую вас, Джон. Хотела обсудить ряд вопросов и прояснить для себя текущую ситуацию. Ведь я, как вы понимаете, сейчас живу от встречи до встречи с вами. Что нового в состоянии Сергея за сутки?

– Боюсь, что ничем вас не порадую. Снизили дозу седативных препаратов. На этом фоне никаких признаков возвращения сознания нет. Самостоятельное глотание отсутствует, хотя зондовое питание пока усваивает хорошо. Контрольную томографию не делали – это было бы слишком часто, для такого исследования. Вот, пожалуй, и все.

– Скажите, доктор Харрис, только откровенно. В какой степени вы видите возможность восстановления мозговой деятельности у Сергея? Насколько значимыми будут потери?

– Судя по текущей ситуации, о полном восстановлении речи не может быть. Частично – да, но насколько – я, правда, не знаю! Да, учитывая локализацию зон поражения в головном мозге, не исключены и серьезные нарушения двигательных функций. Ваш муж может навсегда остаться в инвалидном кресле. Немного погодя, Харрис добавил: К сожалению, вероятность такого исхода очень высока.

Возникла достаточно продолжительная пауза. Ирина переваривала полученную информацию, неспешно взвешивая все моменты. Сергей никогда не согласился бы с жизнью в качестве инвалида-колясочника. Его энергия и активность никак не сочетались с такой участью. В ее памяти всплыл разговор с мужем, который состоялся несколько лет назад – после тяжелого инсульта полностью парализовало его бывшего коллегу, ведущего сотрудника лаборатории в Московском научно-исследовательском институте. Тогда Сергей сказал, что ни за что не согласился бы с таким существованием и, наверное, покончил с собой. Эта фраза запала Ирине в душу, хотя одно дело сказать, другое – добровольно расстаться с жизнью.

– Доктор Харрис, поймите меня правильно. Я могу принимать какие-либо радикальные решения только в том случае, если буду иметь достоверные подтверждения гибели головного мозга Сергея. В ином случае об отключении от аппарата и принудительном прекращении его жизни не может быть и речи. Убивать его я не буду!

– Конечно, я с вами полностью согласен. Никаких разговоров об эвтаназии не идет. Подобное предложение никогда не прозвучит. Если будут даже минимальные признаки мозговой активности, вы вправе настаивать на неограниченно долгом времени поддержания его жизни. Правда, это потребует значительных финансовых затрат, – добавил доктор.