Аметист: танец волчицы - страница 6

Мышка Ми присела и пробралась вперёд под руками стоящих впереди. На необструганных досках она увидела железную клетку, перед которой поблескивали сталью кинжалы, сабли, ножи и что-то ещё, что Ми не очень разглядела. Потом она могла вспомнить лишь маленький арбалет. Взведённый. Его болт, казалось, наблюдал за ней. А в клетке…

– Вы хотите, чтобы один из нас убил кота? – хрипло спросил Кэолэн.

– Йа-йа! Молотец, – кивнул профессор и резко остановился, – ви будет учиться убифать. С малого до большой.

– Но, – прошептала Илина, казалось, даже её рыжие кудряшки поблекли, – может начнём с… с… птиц… или там – с жаб?

Профессор бросил на неё хищный взгляд из-под серебряной маски.

– Эт-то та-ак не работать, – объяснил с удовольствием, – ви не жаль убить жаб, ви жаль убить кот. Надо убить того, кого жаль, чтобы убить в себе жаль.

Ребята тихо зароптали, заворчали. Ми оглядела лица. Все растерянные, кто-то бледный, кто-то отводит глаза. Хорошие ж убийцы из вас, ребятки, получатся! Мышка приободрилась.

– Ну-у? – спросил Брайс безжалостно, – мошет бить, есть доброволетц? Найн? Ну вот ви, юнош.

Кэолэн сделал шаг назад. Кот в клетке зашипел, вздыбив бурую шерсть, его глаза горели демоническим зелёным светом. Где-то раздался всхлип.

– Тогда – ти. Да, ти, девочка с много косичка.

Мышка Ми испуганно заозиралась, но длинный палец с чёрным ногтем был нацелен прямо на неё. Без вариантов. И палец этот определённо принадлежал профессору.

– Ти есть новенький, та-ак? – спросил Безжалостный Брайс: – Я тебя раньше не видеть.

– Правильно, – прошипели у неё за спиной, – она-то точно сможет. Наверняка не одной овце горло перерезала.

Ми не поняла, кто это произнёс – Илина или Виорика. Да и неважно, наверное. Девушка зажмурилась, слыша, как учащённо забилось её сердце.

– Я… н-не… могу… – залепетала она.

– Не моку-у? – переспросил профессор, голос его трепетал удовольствием: – Если не моку, то и учиться не моку. Сессия – незачёт, экзамен – незачёт, здравствуй, дом, милый, милый дом.

Мышка зажмурилась ещё крепче, дыхание у неё перехватило. Нельзя, нельзя возражать старшим! Девочки должны быть послушными. Нужно слушаться старших, старшим виднее, что такое правда. Даже если тебе кажется, что старший неправ, это не значит, что старший – неправ, это значит, что тебе кажется.

Она открыла глаза, часто дыша и стараясь исполниться решимости. Нужно убить кота, чтобы убить в себе жалость, потому что жалость – это слабость, да? А ночной убийца слабым быть не должен. Да и не убить вовсе – отпустить. Точно. Отпустить кота, и его душа, освобождённая, радостная, легко взмоет к тёплым лучам солнца…

Взгляд Ми встретился со взглядом кота. Кот отпущения явно не желал. Он смотрел злобно, его когти растопырились в готовности дать отпор всем радетелям свободы души.

– Ну-у? – протянул преподаватель прямо над её ухом.

Ми вздрогнула, рука её послушно взяла арбалет и – выронила. Оружие глухо звякнуло, болт, взвизгнув, рванул и звонко разбился о стену, чудом никого не поранив. Почему так громко? Или это просто тишина была настолько мёртвой?

– Не-ет, – пропищала Мышка, – я… я не могу этого сделать, – и спрятала руки за спину.

– Незащёт, – утвердительно кивнул Брайс, – пакуй вещи, девочка, и пока-пока!

– Да чё вы, в самом деле!

Из-за спин ребят вышел невысокий парень. Спутанные русые волосы лезли ему прямо в серые глаза. Губы сжимали соломинку. Парень выплюнул соломинку и скривился: