Выдыхаю. Он попался. Нина Ивановна всё рассчитала.
А с другой стороны мне страшно. Сердце замирает как у перепуганного зайца.
В руках лёгкий мандраж.
− Нет, я хочу, чтобы ты убедился, что я девственница. – блондинка вскакивает с кровати. – Сегодня. Сейчас. Не нужно откладывать.
Подходит к мужчине вплотную. Скользит ладошками по накачанной груди.
Жмётся сзади, распаляя желание.
− Но я хочу завязать тебе глаза…
− Мммм? – В голосе Амира удивлённые нотки.
Брови сводятся на переносице. Начинают таранить потолок.
− Мне… мне так будет легче. – Нина по-прежнему трепещет.
На щеках – румянец. Глаза опущены в пол.
Просто воплощение ангела, а не девушка. Разве найдётся хоть кто-то, кто устоит?
− И мы закроем шторы, - просит тихо. – Не хочу, чтобы мою наготу кто-то увидел с улицы. Это так стыдно…
Выдыхает с тихим шипением.
Как будто листья опадают. Стелются у ног.
− Дорогая, наш номер на двенадцатом этаже. – Мужчина протестует. Взывает к логике.
Обводит рукой номер-люкс, который он снял специально для этого действа.
И грудь вздымается тяжело при взгляде на белокурого ангела.
− Всё равно. – Нина мотает головой.
Стискивает пальчики в кулачки. Нервно шмыгает носом.
− Но…милая… Я бы хотел… - Спортсмен стискивает зубы.
Осекается. И дыхание вырывается со свистом.
− Я понимаю, любимый… - В голосе Нины истерические нотки.
Плачет. Размазывает по щекам слёзы.
Дрожит. Аж плечи трясутся, как будто крылья бабочки трепещут.
Строит из себя насмерть перепуганную девушку. Чистую и невинную, как слеза младенца.
Только самый последний тиран закроет глаза на подобное. Никак не отреагирует.
Амир же не такой. Нина была уверена, что он не такой.
И весь план на этом построен.
− Только в первый раз. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты смотрел. Дай мне привыкнуть…
Голос срывается в рыдания. Горькие, щемящие душу.
В голубых глазах – океан слёз. Пухлые губки подрагивают.
А пальцы никак не могут успокоиться. Сжимают и разжимают белоснежную простынь.
Впиваются ногтями в кожу на бёдрах.
− Шшшш… - Амир не выдерживает давления.
Прикладывает указательный палец к губам.
Заставляет замолкнуть. И на край постели садится.
− Конечно, Ни, я пойду тебе на встречу. Если для тебя это важно.
− Очень важно. Очень. – На хитром личике блестит довольная улыбка.
Быстро берёт себя в руки. Снова навешивает на физиономию страдальческое выражение.
И осторожно с постели встаёт. Медленно. С грацией пантеры.
Заставляет следить за собой взглядом.
− Вот так. – Подходит к окну, задёргивая плотные шторы.
В номере моментально становится мрачно. Если бы не отблески свечей – стояла бы кромешная тьма.
Виляет бёдрами в кружевных трусиках. Приближается к спортсмену на опасное расстояние.
И на цыпочки приподнимается.
− А теперь – маска. – Улыбается так сладко.
Проводит пальчиками по мужской щеке. Царапает щетину.
Выглядит, как коварная соблазнительница. Прожжённая и очень опасная.
Но Амир, похоже, уже теряет остатки самообладания. Не замечает, что игра переходит границы.
И с рычанием сгребает её в объятия.
Начинает осыпать шею поцелуями. Жаркими. Звериными. Первобытными.
− Я и так ничего не вижу, Ни, - нервно дышит. Приподнимает невесту над полом. И в глаза заглядывает. – Не нужна мне маска.
Холодею. Сердце в груди ускоряет ритм. Сжимаю и разжимаю пальцы в кулаки, стараясь успокоиться.
Мы похожи с Ниной Ивановной фигурами. Обе стройные, с длинными, чуть вьющимися волосами и носим один размер одежды.
