Нет, разумеется, я могла отказаться, развернуться и уйти. Но увиденная сумма поражала. Я даже не знала, что машины могут стоить… столько! Как Андрей собирался со всем этим разбираться? У него бы не вышло. Уж точно не в этой ситуации… Наверное, мне стоило ему помочь. Обидеться, разозлиться, но помочь. Потому что в отличие от него, я не собиралась прятаться и убегать от проблем. Если они были, то их следовало решать.
Правда перед этим никто не запрещал мне «вынести мозг» любимому. В конце концов, он заслужил.
Я взяла в ближайшей кофейне чашку горячего кофе с кокосом и решила немного пройтись прежде, чем отправляться домой, на разборки с Васильевым, которому пять минут назад кинула сообщение о том, что нам предстоит очень серьезный разговор. Выбор пал на ближайший от центра парк, в котором я очень давно не была. Университет, в котором я училась, находился в совершенно другом районе, а старая, убитая однушка, которую мы с Андреем снимали, и того дальше. И, раз уж я оказалась здесь в самый расцвет весны, то грех было этим не воспользоваться.
Мой выбор пал на ближайшую незанятую лавочку, возле которой носилось несколько белок в поисках вкусностей, которыми люди их часто угощали. Нужно было все хорошенько обдумать, мысленно расставить все по полочкам. Для этого нужны были тишина и уединение, и я выбрала для этого отличное место.
Посидеть здесь, в парке, в полном одиночестве – это было отличным поводом, чтобы подзадержаться и немного остыть. После разговора с Амиром я была настроена агрессивна и могла не сдержаться, наговорить лишнего, проще говоря, психануть. Но при этом я понимала, что подобная разборка не приведет ни к чему стоящему, она просто заберет силы и оставит после себя шлейф обид и недосказанностей.
Нет, такой вариант мне не подходил. Мне нужна была холодная голова, потому что я собиралась получить всю информацию, которой владел мой жених. Более того, он просто обязан был ответить на все имеющиеся у меня вопросы. А их, к слову, скопилось за несколько часов, очень-очень много.
Я сделала вдох, выдох, и так несколько раз подряд.
Нужно было разговаривать на холодную голову, но мысли раз за разом возвращало меня в кабинет к бородатому наглецу и злость поднималась волной. Как? Как Андрей посмел так поступить? Ошибся, ладно, с кем не бывает, но не рассказать, да ещё и так низко подставить? А если у этого типа было ещё что-то на уме? Если он просто прикидывался и в дальнейшем собирался, скажем так, плохо поступать со мной? Кто бы меня защитил в такой ситуации? Мне предстояло работать с ним ни один день, более того, покидать пределы страны! А что, если он собирался отдать меня в какое-нибудь рабство? Я была наслышана жутких историй от одногруппниц, чьи соседки, знакомые или дальние родственницы уезжали искать счастье за границей.
— Я жду объяснений.
— Каких, заинька?
— Каких? Каких?! — громко повторила я, нелепо взмахивая руками. Андрей закатил глаза. Он всегда так делал, когда считал, что я переживаю попусту или, как он любил выражаться, делала из мухи слона. — Ты соображаешь, в какую ситуацию поставил меня сегодня?
Я уже находилась в нашей квартире, спустя несколько часов после разговора с Куижевым, однако злость не прошла, никуда не делась. Более того, от вида неубранной комнаты и горы немытой посуды на кухне, я завелась только ещё больше. По натуре своей мы с Васильевым были разные, он мог жить, как в хлеву, а для меня чистота была залогом правильной жизни.
