– Есть, товарищ подполковник. Если что узнаю, то доложу Вам немедленно.
– Вот и молодец. Это наш служебный долг пресекать всякие вредные разглагольствования. Есть материалы Съездов КПСС. Читай! Изучай! Коли сам не хрена не соображаешь! Кто ему на политзанятиях мог такие вещи говорить? Да никто! А вред своей болтовней он может причинить немалый! Свободны!
За столами с разложенными на них картами и планшетами сидят кубинские военные. У карты Кубы с указкой в руке стоит подполковник Мусатов. Рядом с Мусатовым с блокнотом и ручкой стоит Владимир.
– Сегодня, мы проведем как бы небольшое штабное ученье. Рассмотрим различные варианты и возможности обороны Кубы от нападения условного противника с моря. Начнем с того, как следовало бы организовывать береговую оборону.
Владимир переводит это вступление преподавателя. Кубинские военные внимательно слушают и конспектируют.
Владимир выходит в коридор, опускает монетки в ярко-красный автомат, из его внутренностей с грохотом выкатывается запотевшая бутылка «Кока-Колы». Владимир наклоняется, берет бутылку и, когда он выпрямляется, видит перед собой Рытова.
– Что Островский? Не проговорился?
– О чем?
– Вы прекрасно знаете, о чем! – сердится подполковник.
Рытов роется в кармане, достает мелочь.
– Ничего такого он не говорил.
Рытов методично бросает в автомат монетки.
– А не такого? Что-то он все ж говорит. А вы пощупайте его, пощупайте.
Рытов нажимает на кнопку, но автомат почему-то не срабатывает.
– Хорошо, пощупаю.
Владимир открывает свою бутылку, пьет из нее. Рытов снова нажимает на кнопку. Автомат молчит. Рытов бьет по нему.
– Вот-вот, проверьте его, так сказать, «на вшивость».
Владимир кивает и возвращается в комнату переводчиков.
Несколько грузовых машин с людьми едут по пыльной дороге. На передней машине транспарант: «Даешь десять миллионов тонн сахарного тростника!» В грузовиках советские и кубинские офицеры и солдаты. На неровностях дороги грузовик подпрыгивает, Владимир неловко толкает соседа по скамье.
– Какая дневная норма рубщика тростника?
Кубинец смеется:
– Сорок арроб в день. Ты и пятнадцать-то не одолеешь.
Кубинец похлопывает Владимира по плечу. Владимир по-кубински оттягивает вниз нижнее веко глаза пальцем.
– А это мы еще посмотрим!
Все в кузове смеются. Грузовики останавливаются. Владимир вместе со всеми спрыгивает с кузова, подходит к раздаче рабочего инвентаря. Здесь он видит Марию. Владимир, как и все, получает мачете, осматривает непривычный, похожий на меч, инструмент. Украдкой показывает Марии, как он будет им управляться, она улыбается. Владимир замечает, что на дороге останавливается машина Рытова.
Кинооператор снимает подготовку к уборке урожая. К Владимиру подходит симпатичная девушка режиссер, что-то говорит, машет кинооператору, чтобы тот снял Владимира. Это видит Рытов, он выходит из машины, подходит ближе. Невысокая кубинка в красном платочке, глядя пристально на Владимира снизу-вверх, смело спрашивает его под прицелом кинокамеры:
– Как тебе нравятся наши миллионы сахарного тростника?
– Идут! – просто отвечает Владимир, не придумав ничего лучшего.
Его наивный ответ вызывает бурную, положительную, одобрительную реакцию кубинцев, и они ему даже аплодируют. Рытов завистливо смотрит на Ершова. Грохоча железом, мимо проезжает комбайн. Рытов, прислушиваясь издали, пытается понять, о чем говорит Владимир, но это ему не удается. Около съемочной группы останавливается «УАЗзик». Один из организаторов мероприятия поднимается с мегафоном в руках:
