– Да у многих наших мужиков здесь есть подруги. Кубинские. Или русские. Ничего плохого я в этом не вижу. Жизнь есть жизнь.
– Главное – помалкивать. Но если у тебя, Володька, серьезные намерения, то я тебе рекомендую поговорить по этому вопросу с моим шефом, с нашим Советником-посланником. Второй человек после посла. Он – душа человек. Клянусь. Тебе вреда не причинит, а посоветовать, как лучше оформить Ваши официальные отношения он может. Он не из этих, типа рытовых. Он с пониманием. Лучше его никто не подскажет. Может, тебе лучше Марию в Москву пригласить и там Вам расписаться. Не знаю. А вот в посольстве я тебе светиться не советую. Не к чему это. Перехвати Советника в неформальной обстановке. Прямо на улице. Он живет в гостинице «Сьерра Маэстра» и в посольство ходит всегда пешком к девяти утра. Он и по воскресеньям работает. Он сейчас без жены, поэтому ему заняться особенно нечем. Если надумаешь, я тебе опишу, как он выглядит.
– Я подумаю. Может быть ты и прав. Мир не без добрых людей. Спасибо за совет. А вот и наш Иваныч плывет. По-моему, он святой человек. Острит, шутит с женщинами, но близко их к себе не подпускает. Говорит: «Ждет меня подруга не-ж-ная! И две дочки. Куда я от них?»
Прохоров подплывает к пристани, выплевывает маску, подтягивает к себе машинную камеру с садком на десятиметровой веревке для большей безопасности от акул и достает с победным видом из сетки осьминога. Подходит Островский.
– Братва! Вот! А вон там, в сорока метрах отсюда лежит на дне акула-кошка. Я один ее не возьму. Давайте сплаваем втроем, а лучше вчетвером. С разных сторон ее загарпуним. И в растяжку удержим.
– А она нас не загарпунит?
– Эта акула с усиками питается только планктоном. Я из нее Вам такое заливное блюдо сделаю. Пальчики оближете.
– А мочевина?
– Никакой мочевины! Свежачок не пахнет, если быстро ее разделать. Поплыли! Только тихо. Я укажу, откуда каждому заходить, то есть заплавать.
– Пошли! Нам акула-барракуда или, как там, карракула, нипочем! Мы акулу-карракулу кирпичом! Кирпичом!
Переводчики кто в кедах, кто в ластах, надевают маски, натягивают резину на ружьях и спускаются с пристани осторожно в воду, выбирая место, чтобы не наступить на морского ежа.
Выходной день. Владимир наскоро доедает завтрак, наливает в чашку кофе, с чашкой в руке поднимается на второй этаж к Олегу.
– Здорово! Как дела? Как настроение?
– Дела и настроение отличное! Олег, я иду к Косте Дымоховскому. Он меня приглашал в гости. Посмотрю, как ему там живется, в отеле.
– Счастливого пути. От меня горячий привет.
Владимир входит в холл отеля и ждет выхода Советника-посланника. И вот из лифта выходит советский дипломат вместе с каким-то кубинцем. Позади Советника, на расстоянии локтя, тенью движется Костя Дымоховский. Владимир отходит к стойке администраторов. В этот момент Советник видит прямо на пути своего движения, посередине холла, на диване, свернувшегося калачиком человека. Тот сладко посапывает. Рубаха в клеточку и рязанская физиономия выдают в нем явно нашего соотечественника. Рядом с диваном валяются ботинки и носки. Советник делает вид, будто он ничего не замечает, провожает своего гостя до дверей отеля. Там происходят поклоны, улыбки, рукопожатия… Через стеклянную дверь Советник машет рукой своему кубинскому приятелю, потом круто поворачивается, подходит к спящему могучему парню и начинает его тормошить. Тот долго не просыпается, но, наконец, открывает глаза, поднимает голову и вертит ей по сторонам, ничего не понимая….
