– Горько!
– Вот именно. Горико! Горико!
Рытов плотно прикрывает за собой стеклянную дверь входа, машет дежурному, чтобы тот не отдавал ему честь, и идет в кабинет начальника базы. В кабинете Рытов подходит к телефону, набирает номер.
– Оля, это я… ты опять меня без ножа режешь! Все наше руководство здесь. И кубинское тоже. Это уже… беспрецедентно, Оля… Оля…
В кабинет доносится громогласное: «Ура-а!!! Горь-ко! Горь-ко! Горь-ко!». Рытов телефонной трубкой ловит доносящиеся звуки свадьбы.
– Ты слышишь, Оля! Слышишь? Что же ты делаешь со мной? Приходи, пожалуйста, умоляю тебя! Не позорь меня так! Я порвал письмо в Генштаб. Все! Честное слово я ничего молодым плохого не сделаю. А как там, в Москве, ко всему этому отнесутся, мне не ведомо. Приходи скорее!
– Ну, хорошо. Сейчас приду.
– Спасибо тебе, дорогая! Ненаглядная моя! Бесценная!
Рытов возвращается на торжество. ВИА играет туш. Отец, мать, бабушка и дедушка Марии, а также все гости аплодируют, так как молодые в очередной раз крепко целуются. Рытов подходит к Олегу.
– Ты готов?
– Валентин Михайлович, может не к месту? А?
– К месту! Давай! Я тебя сейчас представлю. Это приказ.
Замполит идет на свое место и стучит вилкой по бокалу.
– Товарищи! Дорогие жених и невеста, вернее, теперь уже муж и жена! Я предоставляю слово сослуживцу нашего жениха Олегу Островскому, который нам прочитает стихи известного советского поэта и переводчика Сергея Гончаренко! Итак, Олег, смелее, смелее.
Звучат аплодисменты. Олег скромно поднимается из-за стола, неловко кланяется и тихо начинает читать стихи:
А в году
за семь пол сотен дней.
За четыре дюжины недель.
До России
тридевять морей,
а в России
белая метель…
А в России —
Белая пора.
По дворам сугробы
Набекрень.
Для тебя
Уже давно вчера
Мой еще не начавшийся
День.
А в России
Белая земля.
Ты выходишь утром на порог
И не знаешь,
Где я от тебя:
Толь на Запад,
То ли на Восток.
Ну а здесь —
Здесь бьет из-под земли
пальма,
как зеленый водомет.
Ну а здесь,
в немыслимой дали,
даже месяц
задом наперед.
Здесь, на пышном
пиршестве стихий
Сожжено все
Матушкой-зимой.
Бормочу я снова, как стихи,
От тебя последнее письмо.
Здесь как кубки
Звонкие слова:
Сибоней, Ориенте, Мариэль.
Где-то там
В кустах кычит сова.
До России
Тридевять морей!
Гости аплодируют чтецу, а Рытов видит, что его у стеклянных дверей манит на выход дежурный. Пригнув голову, он тихо выходит и прикрывает за собой дверь.
– Вас к телефону, товарищ подполковник.
Рытов быстро идет в кабинет директора. Там он берет телефонную трубку с аппарата на столе.
– Да. А… товарищ лейтенант. Я же четко вам сказал: и кровать и постельное белье разгружайте в его домик, кабанью, что выделило им кубинское начальство по адресу… Что есть адрес?.. Ну, так что же вы возитесь там? И посольский телевизор туда же и комсомольский холодильник! Чтоб все через час было на месте. К приезду этих… молодых. И вообще. Где Вы раньше-то были? От Вас не зависело? Так сейчас от Вас все зависит. Смотрите у меня. Я ведь и наказать могу. Поворачивайтесь там! Живо, так Вас раз этак.
Рытов появляется за стеклянными дверями. Оркестр играет вальс «Амурские волны». Молодожены кружатся в танце. К ним присоединяются и другие пары. Оркестр исполняет песню «Мой адрес Советский Союз».
Анатолий берет гитару, трогает струны. Владимир и Мария поднимаются из-за стола, подходят к нему.
– Толь, а давай нашу любимую!
– Это какую? «Не уезжай?»
