Ветер утих так же внезапно, как и появился; и вот судья, устало опустив руки, вновь неподвижно стоит у трона в покрывающей тело до пят длинной черной мантии. Плавийцы открыли рты и уставились на судью, чья фигура, только что четко видневшаяся в свете развешанных на стенах фонарей, стала на глазах растворяться в воздухе и вскоре бесследно исчезла.
Одна из дверей Престольного уступа отворилась, и из-за нее показалась голова королевского секретария. Он окинул взглядом залу, цокнул языком и сделал несколько шагов вглубь помещения, близоруко щурясь на разбросанные по стенам Престольного уступа ошметки ангалийца. После он негромко вымолвил: «Значит, вот как было решено судьей. Что ж, договор есть договор». Охранявшие казненного Рейми плавийцы, видавшие немало жестоко отнятой крови, понемногу отходили от охватившего их оцепенения. Они уставились на секретария, точно прося разрешения пошевелиться. «Вычистить здесь все», – строго вымолвил секретарий. Он подошел обратно к дверям уступа, вытащил из внутреннего кармана своего темно-зеленого балахона белый тканый платок, обтер им испачканную кровью полукруглую кованую ручку двери и покинул Престольный уступ.
***
Голос Лерии стих. Ученики, открыв рты от изумления, не сводили с нее своих взглядов.
– А что потом стало с той деревней? С Саами? – наконец послышался вопрос из класса.
– По первому же приказу Фардиса Лаплари, сына Рейми и нового патриция Эрзальской долины, в Саами устремились свежие ветра, которые насытили деревню воздухом, буквально вдохнув жизнь в ее обитателей.
– Получается, что Верховный судья – из ангалийцев? – воскликнула Сафира.
– С чего же ты это взяла? – улыбнулась в ответ Лерия.
– Ну как же, – не унималась девочка, – ведь ветрами повелевают ангалийцы, а Верховный судья казнил Рейми Лаплари ветром!
– Верховный судья подчинил себе ветер тогда, когда это потребовалось, – объяснила Лерия, – и именно на то время, на которое было нужно. Точно так же Верховному судье подчинились бы и пламя, и вода, реши так судья. Но бесконтрольно командовать стихиями судья не может, как не могут управлять ими и Маги – это дело именно четвертой ступени. И если когда-нибудь кто-то из владык Эр-Нерая не позволит эрзальскому ветру зачерпнуть воды из белого водоема, чтобы напоить им планету, жестокая кара Верховного судьи обрушится и на него.
– А куда исчез Верховный судья из Престольного уступа? – недоумевая, продолжила девочка.
– Предания не говорят нам, откуда появляется Верховный судья и куда исчезает после того, как свершилось правосудие. Я не могу тебе ответить на этот вопрос, Сафира.
Учительница поднялась со своего стула и, сложив руки на груди, обратилась к классу:
– Как видите, иерархия имеет значение. Верховный судья вправе судить все четыре ступени ниже себя. Судья может приручить любую стихию, если того требуют правосудие и интересы планеты.
– А кто может судить Верховного судью? – не успокаивалась Сафира.
– А как можно осудить силу и великую мощь? – ответила Лерия вопросом на вопрос. – Можно ли заключить под стражу справедливость? Казнить беспристрастность? Заточить в темницах Песочных рукавов высший смысл?
– А Королеву? Королеву тоже нельзя судить?
– Первая ступень неприкосновенна, власть ее безгранична, – улыбнулась Лерия, – ведь она венец планеты.
– И так было всегда? – спросила ученица.
– Конечно же, нет, – ответила Лерия.
