– Вперёд! – прохрипел Сорот с мечом. Холодное лезвие оголённого оружия блеснуло в бледном свете луны и стремительно направилось в сторону Эвола.
– Не-е-е-ет! – вырвалось из самого сердца Эстель. Но никто уже не мог противостоять случившемуся…
Немедля всадник очертил полукруг, порезав живот Эвола, и гордо встал рядом с повелевавшем.
Время будто остановилось; Эстель замерла вместе с ним. Жослен грозно развернулся, скорчив от злости лицо. Неил хотела атаковать, но чёрная стрела вонзилась глубоко в её плечо. Поражённая болью, Неил пошатнулась и пала на колени.
Повелевавший всадник замер. Замер в ожидании, но ничего не происходило. Он опустил глаза и развернул коня, вслед за ним уехали остальные.
Ещё властная луна тускло роняла свет. Мрачные тени стали уходить за скрывавшимися всадниками. От бессилия Неил бездумно смотрела на братьев и Эстель. В гробовом молчании Жослен опустился перед Эволом на колени, обхватил ладонями его лицо и испугано произнёс:
– Эвол мёртв.
Эстель стояла, словно во сне, и не могла осознать произошедшее. Глаза её изредка вздрагивали и блестели от наполнявшей их влаги, но ни одна слезинка не посмела нарушить сухую скорбь. Мрачно оглядев всё вокруг, Жослен тихо добавил:
– Покойся с миром, но не здесь; я отнесу тебя домой.
В нелепом молчании прошёл остаток ночи. Наступило утро. Солнце поднялось высоко над лесом. Жослен не проронил ни слова, но и так было ясно, что затея с уходом из дома теперь казалась ему не только бессмысленной, но и роковой.
Неил тоже оставалась неподвижна. Эстель вытащила стрелу из её плеча и тенью села на пригорке. Столь же неподвижны были деревья, унылые их тени переплетались в неясную чернь.
Вдали, будто статуя, восседал всадник в синем, но никто его не видел. Свой взгляд он устремил на Эстель. Вдруг к нему подкрался тот волк, с двумя выпирающими из спины костями. Волк прижался к земле и зловеще всмотрелся в капюшон всадника.
Всё в порядке, Оскал, – мягко ответил тот, – ступай к хозяину, я позабочусь о них.
Всадник поджал под бока коня, и скрылся за деревьями.
Всё утро в лесу стояла тишина. Никто не двигался и не разговаривал. Из смертельной раны Эвола вытекла вся кровь и впиталась в землю, насытив Темпл очередной жертвой. Лицо юного лучника из Монтелу стало белым, родовой знак на щеке побледнел, глаза перестали радостно сверкать. Жизнь потухла, как истлевший костёр.
– Возвращаемся домой, – наконец заговорил Жослен.
– Да, Неил, помоги брату отнести Эвола в деревню.
– Нет, Эстель! Мы все возвращаемся.
Эстель опустила голову и некоторое время молчала.
– Тогда этот поход точно станет бессмысленным.
– А, по-твоему, лучше бессмысленно умирать?
– Простите, – вмешалась Неил, – это я виновата. Мне хотелось пойти с вами.
– Да, Неил, – Жослен повернулся к ней, – теперь довольна?
– Жослен, прекрати. Ты знаешь своих братьев и сестёр не меньше меня.
– И теперь из-за семейного упрямства я должен вас лишиться?
Эстель поднялась с земли и подошла к сестре.
– Отправляйтесь домой.
– Я не хочу совершить самую большую ошибку в своей жизни и оставить тебя.
В бессилии сопротивляться упрямству Жослен потёр лоб.
– Эвол тоже хотел быть с вами. Он не простит, если мы сдадимся сейчас.
Эстель отрицательно помотала головой и крепко обняла сестру.
– Ну, что мне с тобой делать? – хотелось отругать Неил и отправить домой, но ведь брата этим не вернуть. – Потерять ещё и сестру не входит в мои паны.
