А благодаря Лио у меня есть для этого великолепный предлог.
Я встал.
– Увидимся в соборе.
– Да, – сказал Ороло, потом подмигнул. – Или нет.
Я на миг застыл, снова гадая, сколько ему известно. Ороло, глядя на мою физиономию, расплылся в улыбке.
– Я всего лишь хотел сказать, что неизвестно, кто после такого актала останется в соборе, а кто – нет.
– Думаешь, на воко могут призвать тебя?
– Крайне маловероятно! – ответил Ороло. – Но вдруг призовут тебя?
Я фыркнул. Ну вот, теперь он просто надо мной потешается.
– На случай, если тебя призовут, – сказал Ороло, – знай, что я видел твой прогресс в последние месяцы. Я тобой горжусь. Горжусь, но нисколько не удивлён. Продолжай в том же духе.
– Хорошо, – сказал я. – Буду продолжать. Вообще-то у меня к тебе ещё несколько вопросов, но сейчас я побежал.
– Беги, – сказал он. – Осторожнее на лестницах.
Я заставил себя выйти, а не выбежать из трапезной, забрал из ниши рисовальные принадлежности и зашагал к собору, стараясь не подавать виду, что спешу. Довольно скоро я был на трифории и оттуда заглянул на балкон звонщиц. Ала и Тулия со своей командой водили руками в воздухе, не касаясь верёвок – репетировали звон. Тулия меня увидела. Я отвёл глаза, чтобы мы с ней не выглядели заговорщиками, и начал торопливо подниматься по лестнице в юго-восточной башне.
Во дворе инспектората было людно, но тихо, как будто все сосредоточены на чём-то чрезвычайно важном. Ничего удивительного, перед воко. Я даже заметил сууру Трестану, когда та шла из одного помещения в другое. Мать-инспектриса посмотрела на меня несколько удивлённо, потом перевела взгляд на рамку, что-то, видимо, вспомнила и поспешила дальше по своим делам.
Лио ждал меня возле статуи Амнектруса, тоже немного раскрасневшийся от быстрого подъёма.
– На карниз не выходи, – шепнул он. – Пошли за мной.
Я надвинул стлу на голову и зашагал вслед за Лио. Мы молчали, потому что рядом всё время кто-нибудь был. Наконец Лио юркнул в помещение с множеством тяжёлых деревянных дверей.
– Ты всё заранее спланировал, да? – прошептал я.
– Я создал возможности на случай, если они понадобятся. – Лио открыл одну из дверей. За ней оказались аккуратные штабеля металлических ящиков. Лио схватил меня за стлу и втолкнул в чулан. К тому времени, как я восстановил равновесие, дверь уже закрылась. Я остался в темноте, спрятанный.
Меньше чем через минуту колокола начали вызванивать незнакомую мелодию.
Глаза понемногу привыкли к темноте, и я отважился легонько засветить сферу. На ящиках были написаны непонятные слова и числа, но я почти не сомневался, что внутри боеприпасы. Мне о них рассказывали. Срок хранения боеприпасов – несколько десятилетий, потом их приходится увозить на уничтожение. Дальше все инаки выстраиваются на лестнице и по цепочке передают ящики со свежими боеприпасами наверх. Последний раз такое происходило задолго до моего прихода в концент, но старшие инаки отчётливо это помнили.
По крайней мере мне было чем занять мысли, пока звонили колокола и тянулись полчаса, отведённые на общий сбор. Иерархам до своего нефа было рукой подать – они могли ещё минут пятнадцать – двадцать заниматься своими делами. Я ждал. Наконец фраа Делрахонес лично обошёл этаж, крича, чтобы все шли вниз. Он хотел спуститься последним и не имел намерения бежать сломя голову.
После этого я решился открыть дверь чулана. Я дал глазам привыкнуть к свету, затем шагнул в коридор, присел на корточки и вслушался. Ниоткуда не доносилось ни звука, даже нефы как будто вымерли.
