– Наверное, их можно убедить, чтобы заволновались. Хотя нет, есть… есть своего рода фильтр, который отсеивает… – Я на мгновение задумался, потом посмотрел на Джезри, приглашая его вступить в разговор. Тот поколебался, потом вынул руки из-под стлы и шагнул к нам.
– Если волноваться из-за розовых, – заметил он, – то не меньшую озабоченность должны внушать синие, зелёные, чёрные, пятнистые и полосатые. И не только нервногазопукающие, но бомбокакающие и огнерыгающие.
– И не только драконы, но и змеи, исполинские черепахи, ящерицы, – добавил я.
– И не только материальные существа, но и боги, духи и так далее, – подхватил Джезри. – Как только вы допустили существование розовых нервногазопукающих драконов, вы должны допустить и все остальные возможности.
– Так почему бы не волноваться из-за них всех? – спросил фраа Ороло.
– А я так и волнуюсь! – объявил Арсибальт. Он увидел, что мы разговариваем, и подошёл выяснить, в чём дело.
– Фраа Эразмас, – обратился ко мне Ороло. – Минуту назад ты утверждал, что можешь убедить пенов волноваться из-за розовых нервногазопукающих драконов. Как бы ты это сделал?
– Ну, я не процианин. А был бы процианином, наверное, рассказал бы убедительную историю, откуда такие драконы берутся. Под конец пены всерьёз бы разволновались. Но когда Джезри прибежал бы и начал кричать о полосатых огнерыгающих черепахах, его бы отправили в психушку!
Все рассмеялись, даже Джезри, который обычно не одобрял шуток на свой счёт.
– Что придало бы твоей истории убедительность?
– Она должна быть внутренне непротиворечивой. И согласовываться со всем, что пены знают о реальном мире.
– Это как?
Лио с Тулией шли на кухню – сейчас была их очередь готовить. Лио, услышав последние несколько фраз, встрял:
– Ты можешь сказать, что падучие звёзды – вспыхнувшие драконьи газы!
– Отлично! – сказал Ороло. – Тогда всякий раз, видя падучую звезду, пен будет думать, что получил подтверждение мифа о розовом драконе.
– А Джезри он срежет, сказав: «Болван! Какое отношение огнерыгающие черепахи имеют к падучим звёздам?» – добавил Лио.
Все снова рассмеялись.
– Это прямиком из последних записей светителя Эвенедрика, – сказал Арсибальт.
Наступило молчание. До последней минуты мы думали, что просто забавляемся.
– Фраа Арсибальт забежал вперёд, – с мягкой укоризной проговорил фраа Ороло.
– Эвенедрик был теор, – напомнил Джезри. – Вот уж про что он бы писать не стал.
– Напротив, – возразил Арсибальт, набычиваясь. – В конце жизни, после Реконструкции…
– С твоего позволения, – начал Ороло.
– Конечно, – ответил Арсибальт.
– Если ограничиться нервногазопукающими драконами, сколько цветов, по-вашему, мы способны различить?
Прозвучали числа от восьми до ста. Тулия считала, что может различить больше, Лио – что меньше.
– Сойдёмся на десяти, – предложил Ороло. – Допустим, существуют двуцветные полосатые драконы.
– Тогда их будет сто разновидностей, – сказал я.
– Девяносто, – поправил Джезри. – Надо исключить сочетания красный-красный и так далее.
– Допуская различную ширину полос, можем ли мы получить тысячу различимых комбинаций? – спросил Ороло. Мы согласились, что можем. – Теперь перейдём к пятнам. Клетке. Сочетаниям пятен, полос и клетки.
– Сотни тысяч! Миллионы! – послышалось с разных сторон.
– И мы учли пока только нервногазопукающих драконов! – напомнил Ороло. – А как насчёт ящериц, черепах, богов…
– Эй! – Джезри покосился на Арсибальта. – Вот это уже куда больше похоже на то, что мог написать теор.
