– Стоит ли сейчас в это лезть? – спросил Олег. – Может, я только думал, конечно… Но все равно расставание было очень обидно.
– Ты меня простил?
– Разумеется, – сказал он. – Мы ведь, по сути, были такие разные… Ты можешь себя представить в образе попадьи?
Она рассмеялась, но в ее смехе уже звучал какой-то надрыв.
– Думаешь, у меня бы не получилось?
– Было бы забавно посмотреть, – хмыкнул Олег.
Она медленно поднялась, оставив меховую накидку в кресле, и оказалась в длинном обтягивающем платье с неглубоким декольте, но с почти обнаженной спиной.
– Может, мне просто надо было задать верное направление, – говорила она, приближаясь к нему. – Ты помнишь тот вечер перед твоим уходом в армию? Ведь все могло быть иначе.
Она села, оказавшись совсем рядом с ним, и Олег занервничал.
– Не думаю, что это был ключевой момент, – сказал он. – Я ведь все равно уходил, а ты оставалась. Прости, Лора, так ты отказываешься от требы?
– Что такое треба? – спросила она.
– Ну, молебен на освящение дома. Дело в том, что после ремонта вполне можно повторить последование. Мне бы не хотелось возвращаться без результата, меня за это ругают.
– Я же сказала, я заплачу, – сказала она нервно.
– Ты же понимаешь, я не возьму эти деньги, – отвечал он. – Это принципиально.
– Ты по-прежнему предельно принципиален, – проговорила она.
– Когда-то тебе это нравилось, – буркнул Олег.
– Мне это и сейчас нравится, – сказала Лора. – Как ты думаешь, а я тебя любила?
Олег посмотрел на нее внимательно. Ее голос дрогнул, и это было последним сигналом об опасности.
– Успокойся, Лора, – сказал он. – Я тебе верю, ты любила меня. Ты меня и сейчас любишь, верно?
Она не ответила, но глаза ее уже набухли от слез и истерика была близка.
– Так ведь и я тебя люблю, – просто сказал Олег. – Ты мне веришь? Это никуда не ушло, это осталось с нами навсегда. Но это совсем не значит, что мы должны что-то менять. Все осталось по-прежнему, я ухожу в армию, а ты выйдешь замуж за очередного секретаря. Мы не станем другими, ты понимаешь? Это не в осуждение, поверь мне. А если ты интересуешься моими семейными делами, то знай, так, как тебя, я уже никого никогда не любил. Я стараюсь, но у меня плохо получается.
– Хочешь сказать, у нас уже ничего не будет? – спросила она уныло.
– Ты же сама об этом могла догадаться, – улыбнулся Олег. – Я думаю, что, если бы я капитулировал, ты бы первая меня возненавидела. Пойми, Лора, это нас с тобой не соседка разлучила в ту ночь, нас разлучила сама судьба. Я должен всегда оставаться для тебя образцом принципиальности, а ты будешь для меня идеалом женственности. Понимаешь?
Она всхлипнула.
– Нет, не понимаю, – произнесла она капризно.
– Понимаешь, – уверил ее Олег. – Я тебя очень хорошо знаю, потому что люблю.
– Прекрати, – попросила она и отвернулась, чтобы утереть платком набежавшие слезы.
Отец Олег смущенно кивнул, хотя она на него и не смотрела. Он и сам понимал, что играл в опасной близости с огнем, и был рад, что она сама его остановила.
Он поднялся со вздохом.
– А дом у вас хороший, – отметил он. – Разве что эти портреты на лестнице…
– Смешно, да? – отметила Лора, разглядывая себя в зеркальце. – Это дизайнер придумал. Я бы его убила, честное слово…
– Но, ты знаешь, я понимаю твоего папу, – добавил Олег. – В таком большом доме одиночество только усугубляется.
Она повернулась к нему:
– Что же, мне его в дом престарелых определить?
