– Вы лично, Вячеслав Владимирович, знакомы с этими людьми?
– Я же говорю вам, – ответил он, чувствуя, как раздражение нарастает в нём всё сильнее от того, что полицейский во время беседы ходит вокруг да около, не говоря ничего конкретного, – что подробно рассказал вашему коллеге про случай в ресторане…
Полицейский, перестав, улыбаться, резко перебил его и жёстко повторил вопрос:
– Вы лично знакомы с этими людьми?
– Да.
– То есть вы утверждаете, что лично знакомы: с генералом погранвойск Свириденко Николаем Павловичем, министром образования Королёвой Кристиной Михайловной, её замом Савиной Надеждой Наильевной и фотомоделью Всяких Ангелиной Георгиевной? Я вас, Вячеслав Владимирович, правильно понимаю?
Он опешил, услышав, какие высокие государственные должности занимают родные и близкие ему люди.
– И эти высокопоставленные государственные деятели, – продолжал полицейский своими вопросами вбивать в него гвозди всё сильнее и глубже, – конечно же, подтвердят, что лично знакомы с человеком, который голым, непонятно как оказался в здании бывшей городской больницы. Верно, я вас понимаю, Вячеслав Владимирович? Что же вы молчите?
– Не знаю? – еле выдавил он из себя, находясь в сильной растерянности. – Наверное. Думаете, что я вам вру?
Полицейский, откинувшись на спинку стула, забросил ногу на ногу и, вновь перейдя на благодушный тон, сказал с улыбкой:
– Допустим. Всякое ведь может быть. За много лет работы в полиции я, если честно, перестал уже чему-либо удивляться. Но есть один очень интересный момент в вашем повествовании, который ставит под сомнение вашу искренность.
– Какой? – мгновенно спросил он.
– Вы назвались именем, которое принадлежит погибшему мужу Савиной Надежды – это заместитель министра образования нашего государства, если вы не забыли. Почему? – задав вопрос полицейский, не дождавшись ответа, продолжил. – Более того, вы усердно интересовались подробностями аварии, в которой он погиб. Зачем?
«Ну, вот и всё! Тупик! – подумал он, не зная, что ответить полицейскому. – Зря я подумал, что контора измельчала на кадры. Это прошлый сотрудник был восторженным дураком, которому можно было вешать лапшу на уши. С этим подобное не пройдёт. Калач тёртый. По крайней мере, я узнал, чем занялась Надя после моей смерти – она полностью посвятила себя работе и любимому делу, став целым замом министра образования. Надо сказать, что у всех в будущем жизнь сложилась замечательно, если даже Лина с её жутким характером и полным отсутствием серого вещества в черепной коробке, так пристроилась. Хотя в этом, как раз и нет ничего удивительного, там много ума не надо, там другое надо и в другом месте, которое находится явно ниже головы. Надеюсь, что Алёнку и Руську Надя пристроила, и у них всё хорошо. Вопрос – что теперь делать мне?»
– Что же вы молчите, Вячеслав Владимирович? Или вы не Вячеслав Владимирович? – с ухмылкой спросил полицейский.
– Я не знаю, что вам ответить? – сказал он правду, тяжело вздохнув.
– Хорошо, Вячеслав Владимирович, – сказал полицейский, сверля его пристальным взглядом, – для удобства я буду обращаться к вам именно так, пока нам не удастся установить вашу личность. Если вам нечего мне ответить, тогда я постараюсь ответить за вас.
– Как это? – насторожился он.
– Да очень просто, – с улыбкой ответил полицейский. – У вас гражданин Савин очень тяжёлые формы амнезии и шизофрении. Вы не помните, кто вы, и каким образом, очутились нагишом в полуразрушенном здании на окраине города, без каких-либо документов, удостоверяющих вашу личность. Все попытки правоохранительных органов в лице полиции города установить вашу личность не увенчались успехом. То есть вы, Вячеслав Владимирович, никто и звать вас никак. Согласны?
