Эркин, сосредоточенно хмурившийся, пока Андрей говорил, с каждым его словом всё больше мрачнел. И Андрей, глядя в упор на это потемневшее и как-то отяжелевшее лицо, твёрдо, хотя внутри всё дрожало, повторил:
– Решай, брат.
Эркин молчал долго, и Андрей так же молча ждал.
– И по-другому не хочешь? – напряжённо спокойным голосом спросил Эркин.
– Не могу, – так же внешне спокойно ответил Андрей.
– И ты думаешь, у меня есть выбор?
– Есть, – твёрдо ответил Андрей. И упрямо повторил: – Решай.
Эркин судорожно сглотнул и заставил себя улыбнуться.
– Первый, конечно, – и улыбнулся уже свободно. – Стервец ты, неужели я бы дал тебе уйти.
– Ага-а, – торжествующе ухмыльнулся Андрей и, шагнув вперёд, обнял Эркина. – Только сейчас догадался, что ли?
– О чём?
– А что я стервец.
Эркин обнял его и мягко, в последний момент удержав руку, хлопнул по спине.
Они постояли так, обнявшись, и одновременно разорвали объятия.
– Ладно, – Эркин сглотнул удержанные слёзы. – Ладно, не проспи завтра.
– Да не в жисть! – Андрей тряхнул кудрями. – И в пивную завтра, я помню.
– Да, – улыбнулся Эркин и, мягко толкнув Андрея в плечо, пошёл к двери. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – кивнул ему вслед Андрей.
И, когда Эркин вышел, он тяжело сел на диван, свесив сразу набрякшие усталостью кисти рук. Нелегко ему дался этот разговор. А если бы Эркин упёрся? Или выбрал бы третий вариант? Тогда как? Но… ладно, обошлось. Надо с бельём закончить. На завтра он уже собрал всё, так что… и в самом деле, пора спать. Он оттолкнулся от дивана и встал. Быстро, без удовольствия, а просто потому, что надо, разложил вещи, постелил себе и пошёл в ванную. Всё-таки устал он сегодня.
Женя ждала Эркина, как всегда расчёсывая на ночь волосы у зеркала в спальне, и, когда он вошёл, спросила, не оборачиваясь:
– Ну как?
Эркин привычно повернул задвижку на двери, сбросил на пуф халат и подошёл к Жене. Встал за её спиной и, наклонившись, зарылся лицом в её волосы.
– Всё хорошо, Женя. Как ты и говорила. Андрей будет давать на хозяйство.
Голос его был невесёлым, и Женя повернулась к нему, обняла.
– Ну, что ты, Эркин, ну…
– Умом я понимаю, Женя, – вздохнул Эркин. – А всё равно… Женя…
– Ничего, – она поцеловала его. – Всё хорошо, Эркин, вспомни, как ты сам всегда говорил, ну, что не хочешь на халяву жить, ну же, Эркин, и Андрей так же…
Она говорила и целовала его, и, почувствовав, что он успокоился, поцеловала ещё раз, и погладила по плечу.
– Ну, всё, Эркин, давай спать, поздно уже, а тебе в первую.
– Да, – наконец выдохнул Эркин. – Да, спасибо, Женя.
И когда они легли, протяжно вздохнул, как всхлипнул.
Пятница для Андрея прошла в той же беготне по разным мелким поручениям, уборке двора и цеха. Правда, как он подозревал, кое за чем его гоняли в кладовку для проверки. Знает ли он, как что выглядит и называется. За энергией пока не посылали, и заготовленный ответ пропадал впустую.
В обед он пил со всеми чай с бутербродами. Участвовать в общем разговоре наравне со всеми ещё не мог. И по возрасту, и по стажу ему пока помалкивать положено. Да и в городе он недавно, не знает ничего. Митроха к нему не цеплялся, поглядывал искоса, но молчал. Да и, как заметил Андрей, Митроха тоже на побегушках и подхвате, так что особо задираться тому невыгодно: на равных они, отплатить, значит, может с лихвой и будет в своём праве. Бутерброды его были, в принципе, как у всех, чашка только поновее и понаряднее, да ещё коробка. У остальных бутерброды в свёртках. Но прошло без особого внимания. Вообще-то Андрей боялся только одного. Что зайдёт речь о прописке и чтоб именно сегодня. В понедельник-то он пожалуйста, со всей душой и полным удовольствием, а сегодня-то никак. Но… обошлось. То ли к нему ещё присматривались, то ли здесь прописка чаем и сахаром… ну, на это ему плевать, деньги есть. От тех денег у него ещё тридцатка с мелочью осталась, а через неделю уже зарплата.
